Странники Одиннадцати Пространств. Нет худа без добра
Шрифт:
– Судьба есть! На всё воля Сверха! Я в это верю!
– То, что ты веришь, не означает, что так оно и есть!
– Лучше бы на тебя действительно ведро упало, клыкастый комок шерсти!
– Возможно, я погорячилось насчёт критического мышления у всех, – думает про себя Млем и удаляется.
– Ну тебя, – заключает Леод, словно бы уловив мысль центора, и они с Семилареном расходятся – обменявшись, впрочем, напоследок презрительными взглядами. Семиларен, прыгая в свою каюту, сталкивается с Айзелом.
– М-м-м… прошу прощения, хм, за неделикатность,
– Я весь внимание, – живо отзывается Семиларен.
– Твоя религия… хм, ты действительно веришь в некое сверхъестественное существо, управляющее всем и вся?
– Верю.
– Но почему? Почему ты, гм, веришь? У тебя же, эм, нет никаких доказательств существования…
– Вера не нуждается в доказательствах, на то она и вера!
– Э-э-э, я предлагаю тебе поразмыслить вот над чем. Ты же, гм, не веришь ни в каких других богов, верно? Ни в чучундрских, гм, Гэрха и Тэрха, э-э-э, ни в ликантропскую Светлую Богиню-Прародительницу Вуухту, ни в человеческие, хм, пантеоны богов?
– Нет, конечно! С чего это мне служить чужим богам?
– Подумай: если у тебя нет оснований, гм, верить в них, почему ты веришь, эм, в своего бога? Неужели, э-э-э, дело только в традициях, которые приняты, хм, в твоём обществе? Представь, э-э-э, что ты не принадлежишь ни к какой группе блентов, или ты, гм, вообще не блент. Какие, э-э-э, у тебя тогда останутся причины, хм, для веры в бога?
Ответом Айзелу служит напряжённое задумчивое молчание блента.
– Никогда раньше не заморачивался, но ты меня заинтриговал, – наконец отвечает Семиларен. – Знаешь, я подумаю над этим.
– Этого я и боялся, – шепчет Айзел. – Это действительно фоксиллиндский гипноз! Он у меня всё-таки есть! И я им… не всегда могу управлять! О, нет!
Несколько взмахов рукрыльями прямо над головой Семиларена – и фоксиллинда вновь оказывается у своей каюты. На стене рядом с дверью он обнаруживает Карла.
– А может, хм, я не применил нечаянно гипноз? – интересуется Айзел у полупротоплазмика-получеловека. – Может, это просто, э-э-э, дар убеждения? Что скажешь?
– В бытность свою человеком мне приходилось общаться с множеством верующих. И ни разу не было такого, чтобы после единственного разговора со мной религиозный человек сказал: «Я подумаю над этим»!
– Хм, да. Значит, это точно гипноз. Мне нужно научиться его контролировать, пока я не натворил бед!
– Ничего ты не натворишь, Айзел. Фоксиллиндский гипноз – не бельтальянский и даже не марбианский, он намного мягче.
– Тебе не понять! – огрызается вдруг Айзел и влетает в каюту.
Фоксиллинда закапывается в свою библиотеку. Всё, что его интересует на данный момент – это опыт сородичей, которые живут (или жили когда-то давно) с умением гипнотизировать. Как управлять самой страшной, в представлении Айзела, силой – силой контроля
И как не сойти при этом с ума самому?..
Фоксиллинда настолько встревожен заново открывшейся способностью, что все тексты, которые он сейчас пытается читать, проходят как-то мимо мозга. «Смотришь в книгу – видишь фигу» – именно это меткое человеческое выражение лучше всего передаёт состояние Айзела. И человеческий же голос из этого состояния фоксиллинда выводит:
– Айзел, у тебя никакого мусора не завалялось? – интересуется Яарвокс.
Айзел оборачивается. У входа в его каюту стоят бывшие контрабандисты с объёмистым ящиком.
– Э-э-э, сейчас посмотрю, – бормочет Айзел. – Простите, э-э-э, а зачем он вам?
– Я вспомнил, что наша легенда больше не действует, – тут же выпаливает Герн. – Райтлет нам теперь не помощник. Мы – двумперский грузовой крейсер, который развозит смешанные грузы. Поэтому я предлагаю такой «смешанный груз» соорудить из всякого дерьма, чтоб не жалко отдать было, если вдруг припрут к стенке.
– В общем, если у тебя есть барахло, которые ты не успел положить в ящик для переработки мусора – швыряй сюда, – подытоживает Яарвокс.
– Э-э-э… у меня там один артротопок есть мёртвый, с завтрака, хм, остался…
– Годно!
Усилиями находчивых контрабандистов и всего остального экипажа «Хитрюги» ящик наполняется самым смешанным грузом, который только можно придумать. Отслужившие свой век устройства, просроченные лекарства, колбасные обрезки, старые картриджи от копипринтера, разбитые кости, флаконы с выветрившимися духами, пустынные камни и даже пачки бумажных купюр, которые стыдливо прятал от посторонних глаз Витс – всё это должно будет надолго занять двумперцев, если заветный ящик всё-таки придётся отдать им в клешни или руки.
«Смешанный груз» оказывается готов вовремя: на радаре вырисовывается маленький звездолёт явно двумперского образца.
– Там паукрабы, – фыркает Стив. – Даже мысли их читать противно.
– Органические, будьте добры, освободите отсек управления, – вежливо обращается к друзьям Бастер, новый «владелец» корабля.
Считанные мгновения – и отсек управления преображается: все живые существа покидают его, равно как и мятежническая атмосфера. Всё соответствует стандартам Тройного Союза: стерильно-серые стены, крошечные иллюминаторы вместо панорамного окна, строгая чёрная приборная доска и ощущение неприятной пустоты.
– Корабль 2644-Г-РБТ-БЗ1326-405! Пункт назначения? – безэмоционально спрашивает паукрабиха за штурвалом двумперского звездолёта.
– Флуплюль, – также безэмоционально отвечает Бастер.
– Груз?
– Смешанный.
– Одобрено.
Маленький звездолёт исчезает из поля цифрового зрения Бастера и с экрана радара.
– Сработало, – констатирует Бастер. – Впрочем, расчёты показывают, что вероятность того, что нас остановят и попросят показать тот самый груз, довольно высока: ноль целых восемьдесят шесть сотых.