Странники Поневоле

Федоренко Владислав Игоревич

– Заткнитесь оба!
– громкий девичий голос прокатился вдруг над долиной, эхом отражаясь от стены, окружающей замок. Гуин вздрогнула и стала лихорадочно озираться по сторонам, а Пётр подпрыгнул от радости. Голос сестры он узнал бы из тысячи.

– Это моя помощница!
– вновь заулыбался Герман.
– Кажется, она подчинила себе твою махину.

– Не может быть, - пробормотал себе под нос Марек и повернулся на девяносто градусов.
– Угнетатель! Угнетатель? Сделай два круга вокруг нас.

Машина не шелохнулась, а динамики вновь затрещали голосом Цветаны:

–

Теперь я управляю вашей охранной системой. Аплодисменты!

Герман победно взглянул на Марека.

– Раздави этих неудачников, - прокричал смотритель.
– Сами они уходить отказываются.

– Не буду я никого давить, - тут же ответила Цветана тоном, не требующим отлагательств.
– Герман, я раздумала тебе помогать.

Пётр почувствовал, что пора писать мемуары. Его сестра была воплощением изменчивости и капризов, и в данной ситуации эта проблема поднялась донельзя остро.

– У нас уговор, - проговорил Герман хмуро.
– Или это уже в прошлом?

– Боюсь, что так, - в голосе Цветана послышалось сожаление, едва уловимое среди огромных децибелов.
– Но это вовсе не значит, что я отдам Угнетателя семейству Стефаниди. Может, я возьму его покататься!

Пётр закатил глаза, но остальные не поняли сарказма. Гуин стала всхлипывать с удвоенной частотой, а Марек позеленел от злости.

– Одумайся, - настойчиво произнёс Герман.
– Помни, где твой отец! И помни, где ты проведёшь всю свою жизнь, если предашь меня.

– Не пугай меня жизнью в Волчьем Лесу, - над долиной пронёсся смешок.
– В этом есть даже свои плюсы, так что не думай, что я много теряю.

– Выбирайся из машины сейчас же, - прохрипел Марек.
– Это мой защитник!

– Я подумаю, - пообещала Цветана и шумно зевнула.

– Прекращай ломать комедию, юная шантажистка, - проговорил Герман чуть слышно.
– Делай, как мы договаривались!

– Это не самая лучшая идея, - спокойно ответила девушка.
– Я тут поразмыслила, взвесила все "против", ибо "за" не оказалось совсем. Герман, я не стану рисковать судьбой народа и менять шило на мыло!

– Шило на мыло!
– передразнил её Герман.
– Противная, гадкая девчонка!

– Марек, - продолжила Цветана и вдруг закашлялась.
– То есть, Ваше Высочество, или как вас там! В данную секунду власть на Эвридики в моих руках, и я тебе предлагаю выгодную сделку. Я отдам тебе Угнетателя, а ты снабдишь свой народ техникой.

Девушка сделала паузу. Женева с мольбой смотрела на отца, а тот вслушивался в каждое слово. Через секунду голос Цветаны прогремел снова:

– Вчера в поле я видела, как люди вспахивают землю сами. У них нет даже лошадей! Задумайся, почему тебя так не любит народ. Ты зациклился лишь на себе и своей семье, но ты правитель всей планеты и несёшь ответственность за каждого человека, каждую курицу и каждую травинку. Просто измени хоть что-нибудь и посмотри, что из этого получится.

– Девочка права, - сквозь слёзы произнесла Гуин, вешаясь супругу на шею.
– Боже мой! Столько лет мы сидели в этих стенах и защищались этой грудой железа, хотя могли использовать её во благо.

– Глупышка, -

прокричал Герман.
– Он и пальцем не пошевелит для народа.

– А ты?
– тоже перешла на крик Цветана, отчего звук получился режущим.
– Ты готов пойти на любую подлость, чтобы достичь своей цели, это я поняла ещё на Клио.

– Какая теперь разница?
– возразил смотритель.
– У нас уговор - ты хоть понимаешь, что ничего не получишь, если не прекратишь себя так вести?

– Я не такая эгоистка, как ты. И не хочу быть такой. Марек, ты согласен? Наступи наконец на горло своей гордости и признай, что был неправ.

– Ты никогда не попадёшь домой!
– прошипел в ответ Герман.
– Никогда!

– И пусть, - отрезала Цветана.
– Здесь потрясающие пляжи.

Первым нервы сдали у смотрителя. Он в сердцах оттолкнул Женеву, развернулся на каблуках и зашагал прочь. Напоследок он смерил Петра взглядом, полным ненависти, но говорить ничего не стал. Он был достаточно умён, чтобы понять, что проиграл эту битву.

Женева купалась в объятьях родителей, когда Пётр вернул свой взор на главное место событий. Угнетатель тоже издал несколько звуков, и через секунду над крышей показалась вымазанная, но очень довольная голова Цветаны.

– Браво! Браво!
– восхищённо произнёс Пётр, подбегая к машине. Гуин прижимала Женеву к себе, отчего девушка жутко смущалась. Марек подошёл ещё ближе к Угнетателю и даже подал Цветана руку, когда та спускалась со скоб.

– Всё закончилось?
– спрашивала Гуин, пресекая попытки дочери вырваться из крепких материнских объятий. Марек же чувствовал себя крайне неловко. Несколько секунд он молчал, не находя слов. Цветана и Пётр переглянулись и невольно поникли. Девушка была твёрдо уверена, что сделала верный выбор, спору нет. Но последствия уже отчего-то не радовали.

– Мы обязательно дадим крестьянам технику, - проговорила твёрдо Гуин. Она наконец отпустила Женеву и подошла к ребятам и супругу.
– Марек, ведь я права?

– Права, - казалось, правителю было ужасно трудно выдавить из себя эти слова. Его взгляд беспокойно скользил по земле. Видимо, так выглядела борьба совести и гордости.

– Пойдёмте скорее в замок, - произнесла Гуин.
– Вы так похудели за эти два дня!

– Думаю, не стоит, - уклончиво ответил Пётр, бросая многозначительные взгляды в сторону леса. Ещё даже можно было различить удаляющуюся фигуру поверженного Германа.

– Почему? - Гуин удивлённо захлопала ресницами.

– В Волчьем Лесу остался наш отец, - произнёс Пётр, сам не обративший внимания на то, что впервые за много лет сказал в отношении Степана слово "наш".
– В любом случае, это наш новый дом.

– Новый дом?
– не унималась женщина.
– Вы решили остаться? Ну так поживите у нас в замке!

– Мы бы с радостью вернулись домой, - вздохнула Цветана.
– Но только Герман теперь не скажет, где находится запасной портал.

За спинами ребят вдруг раздался смех. Брат и сестра вновь восторженно переглянулись. Ну и ну! Смеющийся Марек! Явление, достойное первой полосы завтрашних газет.