Странники Поневоле

Федоренко Владислав Игоревич

– Но они были здесь всего час назад!
– прошептала Эвита, ничего не понимая. Она расхаживала по комнате и вокруг стола, на котором даже организовала свой рабочий кабинет.

– Да кто, чёрт возьми, был

здесь?
– раздражённо добавила Цветана, стаскивая с плеч рюкзак и швыряя его в кресло. Голограф послушно лежал внутри, ожидая кардинального вмешательства и вердикта касательно его дальнейшего срока службы.

– Никто, - наконец ответила Эвита и посмотрела на мужа.
– Никто! Ура!

– Всё, я в душ!
– категорично заявила Цветана, закатывая глаза. К подобным выходкам семьи она уже привыкла давно.
– Пётр, ты останешься у нас?

– Думаю, нет. Пойду к себе, отчим небось с ума сходит.

В словах прозвучала неподдельная грусть и сожаление. Пётр, попрощавшись со всеми, вышел из дома, а Цветана ещё долго смотрела, как он семенит по лужайке и выходит на тротуар.

– Он изменился, папа, - проговорила девушка, глядя на залитое светом пространство перед домом.
– Теперь у него есть хотя бы выбор.

Степан не ответил. Выразив своё отношение печальным вздохом, он вышел из гостиной. Эвита продолжала хлопотать вокруг, доставая

из шкафов спальные принадлежности. Цветана прошествовала по лестнице в свою комнату и тихонько прикрыла дверь. Грязную жилетку она тут же сбросила на пол, подошла к окну и, опершись руками о подоконник, взглянула на небо. Здесь, среди своих вещей, круглого розового стола и широкой кровати с подогревом, она чувствовала себя в полнейшей безопасности. Произошедшее будто и не происходило, оно словно осталось в далёком прошлом, написанным в книжке и давно забытым. Девушка достала из кармана кулон в виде полумесяца и положила его на ладонь. Подарок Гуин. Какие чёткие очертания, видна каждая мелочь. Видна вся скрупулезность и очарование семьи Стефаниди. Цветана сжала его в ладони и вновь посмотрела на небо. Где-то там, на планете Эвридики, наконец воцарился порядок. Цветана от всей души понадеялась, что так будет и всегда.

Облака всё плыли и плыли, унося воспоминания, а девушка наслаждалось каждой минутой этого состояния. Отошла от окна она лишь тогда, когда на Клио опустились сумерки.

Конец