Странники Поневоле

Федоренко Владислав Игоревич

На торце, спереди, располагался экран, на котором можно было видеть, что происходит снаружи. Девушка догадалась, что картинку передают фотоэлементы робота. Подошла ещё ближе, стараясь не наступать на провода, и сбоку обнаружила некое подобие панели управления. Ни одна из кнопок не была подписана, отчего Цветана несколько помедлила. Она осматривалась снова и снова, стараясь понять, как робот программируется или принимает приказы, но ничего похожего не нашла. Время от времени на экране появлялись то Пётр, то Женева. На несколько секунд возникало

красное изображение перекрестья прицела, но тут же окрашивалось в зелёный цвет и исчезало.

– Как же заставить тебя меня слушаться?
– вполголоса пропела Цветана и сделала шаг к экрану. Она обхватила его руками - так и есть!
– он не был вмонтирован в стену, а отступал от неё на несколько сантиметров. На задней панели Цветана нащупала несколько клавиш. Щёлкнув одну из них, на экране возникло меню. Самое настоящее, как на древнем компьютере, и девушка улыбнулась, словив себя на мысли, что внутри этого грохочущего монстра она чувствует себя как дома.

Снаружи действия развивались по своему сценарию. Герман продолжал общаться с Мареком, повторяя свой ультиматум.

– Угнетатель разделается с тобой, едва ты её отпустишь, - гремел в ответ Марек, говоря чистейшую правду.

– Я достойный правитель Эвридики!
– цинично возражал в ответ смотритель. В минуты раздражения его монокль, казалось, мерцал чаще.

– А у меня самое совершенное на планете оружие, - послышалось в ответ.

– Оно ничего мне не сделает, пока твоя дочь у меня в руках.

Последний диалог заставил Петра усмехнуться. Ещё бы, у Германа могло быть ещё более мощное оружие - Генезис. Но - о счастье!
– оно сегодня решило взять отгул.

Повисла тишина, изредка нарушаемая лязгом и скрежетом Угнетателя. Ни Пётр, ни Герман, не имели и малейшего представления о том, что Цветана уже перевела машину на ручное управление. Стоя за пультом, она восхищённо направляла монстра то вправо, то влево. Махина послушно выполняла каждое её повеление, и девушка начала раздумывать над тем, как использовать это преимущество.

Молчание становилось неловким. Никаких больше предложений со стороны Марека не поступало. Герман всё ещё с надеждой оглядывался на голограф, безжизненно лежавший в траве. Пётр с досадой принял тот факт, что он не выполнил свою часть условия, и теперь их с Цветаной вызволение с Эвридики откладывается на неопределённый срок.

Переговоры продолжились самым неожиданным образом - в воротах показался Марек собственной персоной. Он быстро направлялся к Угнетателю, всей своей походкой выражая раздражение.

– Мне это надоело, - пропыхтел он.
– Угнетатель! Освободи мою дочь!

Машина развернулась в сторону смотрителя и, приблизившись к нему на расстояние не больше десятка метров, остановилась.

– Он не тронет твою дочь, - проговорил в ответ Герман.
– А вот ей придётся несладко, если ты сейчас же не уберёшься отсюда восвояси.

– Не слушай его, папа!
– Женева наконец

решилась говорить. Рука Германа по-прежнему давила ей на горло, поэтому высказывание было скрашено хрипами.
– Он мне ничего не сделает.

– Да что ты?
– усмехнулся смотритель и сильнее сжал руку. Женева почувствовала, как его запястье упирается ей в кадык и захотела закричать, но из горла вырвался лишь хриплый стон.

– Убери от неё свои грязные руки!
– прошипел Марек и двинулся вперёд. Ему пришлось обойти замершего Угнетателя, внутри которого Цветана отчаянно сражалась с автоматикой, пытаясь включить усилители звука наподобие тех, которые использовались в замке.

Правитель тем временем попытался наброситься на Германа, но тот сделал резкий выпад назад и выпалил то, что охладило пыл Марека.

– Внутри твоей машины сидит моя сообщница, - произнёс он твёрдо и с расстановкой.
– В считанные секунды она его выключит, и если я отдам тебе сейчас твою дочь, мои люди придут сюда через несколько часов, и ничто тебя не защитит.

В воротах показалась Гуин. Увидев дочь, она быстро засеменила по траве, одной рукой придерживая платье, а другой вытирая платочком глаза.

– Женева!
– кричала она.
– С тобой всё в порядке?

– Отлично, - усмехнулся Герман.
– Вся семейка в сборе, а значит, замок свободен.

– Мечтай, - грозно выдохнул Марек, и только теперь Пётр осознал, как он напуган. Гуин заливалась слезами, глядя на дочь. Женева, похоже, вообще не соображала, где находится. Пётр молился, чтобы это закончилось как можно скорее.

– Чего ты хочешь от нас?
– продолжала заходиться в рыданиях Гуин.
– За что вы так нас не любите?

– Вы отняли у своего народа всё, - с вызовом бросил Герман.
– Сами пользуетесь удобствами, а крестьяне вынуждены спать на телячьих шкурах!

– Не прикрывайся людьми, - вновь подала голос Женева.
– Папа, неужели ты не видишь, что он хочет остаться единственным правителем? Он и пальцем не пошевелит, чтобы помочь народу, а народ ему ничего не сделает - ведь Угнетателю придётся его защищать.

На этот раз Герман даже не постарался закрыть ей рот. Выговорившись, девушка начала тяжело дышать, не веря, что сама произнесла такое. Пётр же всё это слушал, приоткрыв рот. Он ни минуту не забывал о Цветане, но Угнетатель стоял неподвижно уже несколько минут. Что, чёрт возьми, она там творит?

– Я буду достойным правителем, - продолжал Герман.

– У тебя нет никаких понятий о справедливости, - твёрдо отвечал Марек.

– По крайней мере, я не отбираю у своего народа последние запасы, чтобы полакомиться вдоволь самому!
– выкрикнул смотритель, а Гуин закрыла лицо руками. Женева набрала в грудь воздуха, чтобы высказаться снова, но тут же осеклась. Герман был прав. Её отец не был образцом примерного правителя, но кто даст гарантии, что с новым монархом не станет ещё хуже?