Странники пустыни
Шрифт:
Так прошел месяц или больше, и наш лагерь был уже на полпути к горам, а в сентябре мы снова его перенесли – на этот раз к самым горам – и продолжали обследовать реку, находя куски кварца на ее берегах. Продвижение наше было очень медленным, потому что обследовать приходилось много притоков. Наконец настал октябрь, с ним сюда, в горы, пришли зимние холода, и Уивер сказал, что нам придется отложить наши поиски до следующей весны. Отец стал возражать, но старый шахтер быстро заставил его молчать, сказав, что наши лошади погибнут от голода здесь, в глубоких снегах, а мы, даже если сможем обеспечить себя продовольствием,
Тем самым вечером начался снегопад, и было решено, что на следующий день мы покидаем горы и возвращаемся в Туссон, где, как сказал Уивер, может быть он и отец смогут найти работу, чтобы пополнить наши запасы для продолжения поисков следующим летом. Я хорошо помню, что он также заметил, что очень доволен той работой, которую мы успели сделать: мы доказали, что богатые месторождения находятся между нашим лагерем и истоком реки, не больше чем в пятнадцати милях к востоку, и мы наверняка найдем их следующим летом. В одном отношении нам удивительно везло: враждебные племена, юты и навахо, так и не обнаружили наш лагерь, разбитый на земле, которую оба этих племени считали своими охотничьими угодьями.
На следующий день мы собрались и двинулись в путь – от гор и от снега, и на следующий день вышли из долины Сан-Хуана и оказались в огромной пустыне, простиравшейся далеко на юг. Наш завтрак в тот день состоял из одного мяса – лосятины – и кофе без сахара. Провизия, которую мы весной закупили в Ларами, вся вышла, мясная диета не могла утолить нашего голода, поэтому Уивер решил, что мы должны направиться прямо к одному из селений хопи и обменять свои лосиные и оленьи шкуры на зерно. Эти люди, сказал он, мирные земледельцы, которые живут в небольших поселках, построенных на вершинах почти неприступных утесов, которые находятся на месах, или плато, среди пустыни. В путешествии на север три года назад он с группой геологоразведчиков посетил одно их таких поселений, которое называлось Орайби, и они встретили там теплый прием. Это было очень старое поселение, как и другие поселки хопи. В Туссоне францисканский священник сказал ему, что Коронадо, испанский конкистадор и путешественник, был там еще в 1540 году – стало быть, этому поселению не одна сотня лет. Мы с отцом никогда не читали и не слышали о Коронадо, поэтому задали Уиверу много вопросов о нем, но он ответить не смог. Нам очень хотелось побывать в селении, которое было старым уже в те времена, когда Колумб открыл Америку.
С вершины высокого, частью поросшего лесом хребта, который отделял пустыню от глубокой долины с еще более глубоким каньоном Сан-Хуана, Уивер показал нам одинокую гору с покрытой снегом вершиной, которая возвышалась на юге, и сказал, что это пик Сан-Франциско, высотой он пятнадцать тысяч футов, и до него примерно две сотни миль, и что наш маршрут должен пройти к востоку от нее. Он улыбнулся, когда отец спросил его, как он собирается найти селение хопи в этой огромной серо-коричневой пустыне, которая простиралась к востоку, западу и югу от нас и выглядела совершенно однообразной.
– Для тебя это выглядит так, но не для меня, – ответил он. – Я знаю, что мы должны держаться к востоку от горы, и тогда, завтра или послезавтра, я увижу несколько холмов, от которых смогу пройти прямо к Орайби.
Мы
Вечером следующего дня Уивер привел нас прямо к другому маленькому роднику, у которого мы разбили лагерь, и сказал, что назавтра еще до полудня мы будем в Орайби, в одном из домов, где наедимся тушеным мясом, кукурузой и бобами. Наши рты наполнились слюной. Хорошего, жирного мяса антилопы у нас было вдоволь, но мы очень скучали по зерновым, отец и я. Уивер сказал, что ему все равно, что есть, лишь бы еды было вдоволь; он больше года провел на одном мясе, когда жил с арапахо, и пища цивилизованных людей ему больше не нужна.
Наутро мы вышли очень рано, и в десять часов Уивер сказал, что до утесов Орайби нам осталось не больше часа пути. Мы спустились по пологому склону столовой горы и двигались по каменистой пустыне, изрезанной оврагами, пересеченной хребтами и покрытой странной формы каменными холмами. Справа от нас была гора, с которой мы спустились, а впереди, в четырех-пяти милях, поднимался язык узкого утеса.
– Видите что-нибудь там, на самом верху? – спросил Уивер.
– Ничего, только большие скалы, – ответил отец.
– Думай, что говоришь! Эти скалы и есть дома Орайби! Не похоже, что это так, не правда ли?
– Опять твои шуточки! Мы на такие зеленые мальчишки, какими ты нас считаешь! – ответил отец.
– Но я и не шучу. Орайби находится на вершине этого утеса! – торжественно сказал он, и мы уставились на утес и глаз с него не спускали, дивясь тому, как люди могут подниматься и спускаться по его отвесным стенам.
Невдалеке от нас, на краю пустыни, появилось пять человек – они выстроились в линию и медленно приближались к нам, двигаясь сквозь заросли шалфея и полыни.
– Хопи. На зайцев охотятся, – пояснил Уивер.
Они ненадолго остановились, посмотрели на нас и, убедившись в том, что мы белые и не враги, продолжили прочесывать заросли. Мне показалось странным, что они охотятся на зайцев, когда вокруг так много антилоп – я упустил из виду, как трудно приблизиться к антилопе на расстояние выстрела из лука – единственного оружия этих охотников.
Когда мы к ним приблизились, они продолжали подниматься по пологому склону хребта, и, дойдя до верха, вдруг замерли, посмотрели куда-то вдаль, потом развернулись и побежали к нам так быстро, как могли, крича что-то и показывая луками на что-то за их спинами.
–Враги! Они увидели врагов! Это и наши враги, понятное дело! Бери ружье! – крикнул Уивер.
– Все, что потом случилось, произошло очень быстро. Напуганные бегущими хопи, наши вьючные животные развернулись и с фырканьем бросились прочь, отец пытался их схватить. Уивер крикнул, чтобы тот отпустил их. Когда хопи были рядом с нами, на вершине хребта появился большой отряд индейских воинов – в боевой раскраске, головных уборах из перьев и громко вопящие, они ринулись в нашу сторону, спускаясь по склону хребта. Я порядком струхнул. Словно во сне, я слышал, как Уивер кричит мне: