Странники в ночи
Шрифт:
Около двух часов я сидел неподвижно, только рука сама выводила каракули на обложке исписанного блокнота. Любил ли я её - ту, что ушла? А ту, кого оставил в городе, в квартире на шестом этаже? Может быть, и вовсе не существует ответа на эти вопросы, а если существует, то скрыт от меня за семью печатями. Или ответом можно считать кладбище за развалинами Города?
Солнце поднялось выше, блики заиграли на никелированном колпачке авторучки. Я бросил ручку на стол, вышел из дома. Старая, помятая, верная машина посмотрела мне в глаза блестящими фарами. Они ярко отражали солнечный свет, несмотря
Вновь я отправился в город. Не в мертвый, в живой. Одинаковость людей сегодня не так ранила, как вчера - неужели и к этому можно привыкнуть?! Я притормозил возле дома девушки с темными короткими волосами и большими подвижными карими глазами и почти сразу зло нажал акселератор.
Около дома друга я остановил машину. Взошел на крыльцо, позвонил. Никакого отклика. Я позвонил вторично, потом начал стучать ногами в дверь, сначала громко, потом ещё громче, в конце концов исступленно. Прохожие уже оборачивались, мне грозили неприятности, а я все колотил в дверь.
Я очнулся, только когда вспомнил, где лежит ключ. Друг показал мне маленький тайничок под крыльцом ещё очень давно. "Приходи, когда захочешь, - сказал он, - Когда это будет нужно тебе". Лгать он не умел. Надеялся на чудо? Или не все, что она сказала мне сегодня утром - правда?
Я выудил ключ и отпер дверь. В комнатах стояла сумрачная тишина. Занавески были отодвинуты, солнечные лучи щедрым потоком лились сквозь оконные стекла, а тишина была сумрачной.
На столе белела записка. Я подошел, взял её. Адресована мне.
"Вчера ты видел мертвое тело близ дома, давным-давно покинутого тобой. Теперь ты знаешь, что это был я."
В глазах потемнело. Обычный белый лист бумаги стал сначала красным, огненно-красным с желтизной, потом резко почернел. Я едва не потерял сознание. Несколько секунд, а может, с минуту, я боролся с головокружением в полуобморочном состоянии. Затем встряхнулся, расправил стиснутый в кулаке листок. Это была обычная записка друга жене о будничных делах.
Загремел ключ в дверном замке, послышались энергичные шаги, и в комнату вошел мой друг. С улыбкой он крепко пожал мне руку.
– Привет! Отлично, что заглянул. А я тут замотался... Думал быть дома в часа в три...
– Как!
– воскликнул я и посмотрел на часы. Стрелки приближались к пяти.
– Это что же... Пять часов вечера?!
Друг внимательно и тревожно вгляделся в мое лицо.
– А сколько должно быть, по-твоему?
– Ну... Немного раньше, - я не стал говорить ему об исчезновении целых часов.
– Ты плохо выглядишь. Ты что, болен?
– Пустяки. Простыл немного. У тебя найдется лучшее лекарство?
– Спирт? Сей момент.
Он принес бутылку. Я налил спирта в стакан, разбавил водой, выпил, налил ещё воды и запил.
– Уф! Спасибо. Знаешь, я, пожалуй, пойду.
– Большой оригинал, - удивился друг.
– Ты спирту тяпнуть притащился в такую даль?
– Извини. Время не рассчитал. Действительно думал, меньше.
Пулей я вылетел за дверь, скатился по ступенькам на тротуар, вскочил в машину и укатил. Нет, никак нельзя сейчас показываться на глаза близким людям. Это может кончиться скверно, и для них тоже. "Какое
Угрожающе загорелся красный глаз светофора. Я свернул в переулок, куда указывала зеленая стрела.
Черно-серые стены домов нависли над машиной, беззащитной, как бумажный фонарик. Я оказался в ущелье. Дома стискивали машину, их тяжесть давила неумолимо. Я включил третью скорость, покрышки завизжали на асфальте. Второй переулок, третий, четвертый, пятый. Лабиринт, из которого нет выхода. Я почти желал, чтобы каменные тиски стен сомкнулись наконец, чтобы прекратилась бессмысленная гонка из пустоты в пустоту. Жестокая усмешка окон провожала мою машину, а она чертила дуги тормозных огней в обреченном переплетении улиц. Нет выхода, нет.
И вдруг я увидел выход - в тупике, перегороженном железной решеткой. Машина рвалась вперед. Мелькнули толстые ржавые прутья, оканчивающиеся высоко вверху остриями пик.
Почему-то я не слышал звука удара, хотя очень хорошо видел. Медленно, очень медленно взмыли осколки фар, смялся гармошкой капот, треснули стекла. Столкновение с решеткой было таким сильным, что задние колеса подпрыгнули на полметра. Я врезался лбом в ветровое стекло над рулевой колонкой.
Совершенно непостижимым образом я почти не пострадал, если не считать рассеченного лба и боли в груди. Уцелеть в такой аварии - редкостная удача, но удача ли это для меня? Я не испытывал судьбу, не искал везения, я искал выхода.
Долго я пытался открыть дверцу, но её заклинило намертво, как и противоположную - пришлось перебираться назад. Уходя, я даже не оглянулся на погибшую машину. По крайней мере, для неё все кончено.
Словно лунатик, без цели и смысла я шаг за шагом брел по переулкам до тех пор, пока до моего слуха не донесся шум транспорта. Я очутился на центральной улице города. Получалось, что я метался по лабиринту, будто загнанный зверь, совсем рядом с ней.
Я прошел мимо здания телеграфа и переговорного пункта междугородной связи. Там за витринами виднелись унылые металлические коробки телефонов. Для кого-то они означали надежду. Эти коробки со скругленными углами многократно отражались в зеркалах и стеклах кабин, образовывали в тысячах световых преломлений бесконечные цепи. Вереницы телефонных аппаратов стремились в небо, пронзали небесный свод, где голубое обращалось в черное. Я помнил ядовитые уколы, летящие стрелы из рокочущих глубин пластмассовых трубок. Это был замкнутый круг: микрофоны впитывали мои слова, они уносились по серебряным линиям проводов и возвращались, пропитанные ядом понимания. Да, другие люди наносили на стрелы яд. Но пускал их я сам.
Телеграф остался позади. Далеко ли я мог уйти пешком? Я сунул руку в карман - на такси денег нет.
Я решил угнать машину, но как назло, подходящей ситуации не подворачивалось. Зато вскоре к дверям универмага подлетел мотоцикл, быстрый, как комета. Мотоциклист снял бело-синий шлем со звездами и молниеносно исчез в магазине. Я не поверил тому, что вижу: он оставил ключ зажигания в замке! Ни один растяпа не бросил бы дорогой мотоцикл с ключом и на полминуты, да видно, сегодня мой день. Я оседлал мотоцикл и дал газ.