Странники в ночи
Шрифт:
Андрей представился. Редактор выскочил из-за стола - длинный, тощий, с острым кадыком на цыплячьей шее, пышной шевелюрой и в тяжелых, никак не идущих к его тонкому лицу очках - подбежал, затряс в пожатии руку Андрея.
– Свиридов, Виталий Борисович... Это со мной вы разговаривали по телефону, Андрей Константинович... Прошу вас, прошу... Садитесь.
Хилый колченогий стул, куда уселся Андрей, жалобно взвизгнул и едва не развалился, но устоял.
– Я думал, - сказал Андрей с неопределенной интонацией, - что мой роман не понравился. Я ждал звонка, но вот решил позвонить сам.
– Андрей Константинович!
–
– Я вашу книгу сразу прочел, за полтора дня. Да вот беда, моя проклятая рассеянность потерял ваше сопроводительное письмо с координатами. Искал вас через справочную, знакомых расспрашивал... Все равно бы я вас нашел, и очень скоро.
Он вернулся за стол, заваленный тоннами бумаг. Из-за стекол очков он рассматривал Андрея с нескрываемым интересом, не холодно-академическим, а живым, исполненным симпатии.
– Итак, ваша книга... Будем печатать, сомнений нет. Она выйдет уже в ближайшем выпуске "Зеркала воображения", - редактор тараторил так быстро, что Андрей не всегда понимал слова сразу.
– Вот только как её анонсировать? Необычный жанр... Пожалуй, это ближе всего к психологическому триллеру, но определение "триллер" у нас как-то пока не привилось.
– Поставьте просто "роман", - предложил Андрей.
– Просто "роман", да?
– Свиридов хмыкнул.
– А что, это выход... Не придерешься... Нам понадобится ваша фотография и биографические сведения дадим в газете, вместе с фрагментом "Неоновых Псов".
– Да, понятно... Но, Виталий Борисович, это все об издании... А как вам сама книга? Что вы о ней думаете?
Свиридов достал из ящика стола распечатанную пачку "Мальборо", протянул Андрею. Тот взял сигарету, они закурили.
– Что думаю?
– переспросил Свиридов.
– Странная книга. Странная и очень хорошая. В ней несколько уровней, это редко встречается. Обычно или сюжет, или идея, или поэзия, или философия. Вот знаете, недавно принес мне рукопись один молодой автор. Там было полно метких наблюдений, умных рассуждений, психологии... А я её отклонил, потому что автор не умеет строить увлекательный сюжет. Так он сделал большие глаза - некогда мне, мол, пустяками заниматься. Ну, может быть, я зарезал нового Марселя Пруста, но у меня альманах фантастики и приключений... И редакторское мышление соответствующее. Вот вы - мой автор, и я могу сделать для вас многое. Кстати, вы где-нибудь работаете официально? Есть у вас, так сказать, государева служба?
– Нет, - признался Андрей.
– Была, но выгнали за прогулы.
– Значит, вы бедствуете?
– Проедаю выходное пособие.
– Ага. Ну, этому горю нетрудно помочь. Я предлагаю вам издательский договор. Вы пишете для меня три книги в год, а я кроме гонораров выплачиваю вам ежемесячное содержание. Как?
– Заманчиво, - Андрей тряхнул сигаретой над пепельницей.
– И я передаю вам все авторские права...
– Конечно. А что же вы хотите? О, я понимаю, вам не хочется связывать себя со скромным издательством в родном городе, вы метите в Москву... Но не так-то это все просто, Андрей Константинович, с книгами вашего жанра. Ладно, заберите у меня "Неоновых псов". И будете с ними год мучиться, если вообще пробьетесь. А я издам их в своем альманахе, потом сам отвезу в Москву. Я знаю все входы и выходы, а вы
– Я должен подумать, - неуверенно произнес Андрей.
– Думайте, сколько хотите! Я вас не тороплю, правда, сама жизнь торопит. К общему договору мы вернемся позже, а вот судьбу "Псов" нужно решить сейчас, если мы хотим успеть к ближайшему выпуску. Уступаете мне бессрочные исключительные права? Тогда вы сию секунду получите аванс.
У Андрея голова шла кругом от такого напора... И от всей ситуации. Он никому не известен, написал первую большую книгу, и разумеется, никто никогда не вел с ним подобных разговоров. И деньги нужны, ох как нужны. Он слукавил, сказав редактору, что проедает выходное пособие. Давно проел и теперь существует лишь благодаря поддержке друга, Игоря Филатова, который и сам не миллионер.
– Согласен, - сказал он.
– Бессрочные исключительные права на "Неоновых Псов", а дальше посмотрим.
Свиридов тут же полез в сейф и вручил Андрею толстую пачку денег.
– Эти деньги ждали вас, - сообщил он с удовлетворенной улыбкой.
– За этот аванс расписываться нигде не надо. И вам хлопот меньше с подоходным налогом, и нам... Теперь продиктуйте мне ваш адрес и телефон. Я пришлю вам с курьером договор на "Псов" и проект большого договора. Почитаете, обдумаете... Вносите какие угодно изменения, обсудим.
Ошеломленно Андрей смотрел на деньги. Главное место в его мыслях занимали не успех и перспективы, а то, что теперь он сможет расплатиться с Филатовым. Он назвал адрес и телефон, которые Свиридов записал в ежедневнике.
– Виталий Борисович, - проговорил он следом за тем, - а почему вы с ходу предложили мне большой договор? Вам понравились "Неоновые Псы", но это не значит, что и вторая книга будет похожа на первую, и так далее.
– Собираетесь сменить жанр?
– Пока нет. Мне очень интересно работать именно в этом жанре, есть замыслы... Но все может быть. А если мне взбредет в голову написать что-нибудь эдакое... Бытовое?
Редактор зазразительно рассмеялся.
– Бытовое - это не ко мне. Но вы же сами сказали, что есть замыслы. Я верю в вас. Если все время осторожничать, то много не проиграешь... Но и не выиграешь.
– Спасибо, - искренне поблагодарил Андрей.
– За что?
– За веру. И за аванс, конечно.
– Ни за то, ни за другое благодарностей не принимаю. Это ваша заслуга, а не моя.
– Надеюсь, - мысли Андрея приняли иное направление, - вы не собираетесь что-то кардинально менять в тексте "Неоновых Псов".
Склонив голову к плечу, Свиридов задумчиво постучал пальцами по картонной папке.
– Видите ли... Ну, вот та сцена, где героя преследуют на заброшенном заводе... Двадцать страниц! У вас есть видеомагнитофон?
– Нет.
– И вы не смотрите американских боевиков?
– Почему, смотрю иногда у друзей... И наша телекомпания балует.
– Тогда вы, наверное, обратили внимание. Завод - в каждом втором боевике.
– Гм... Да.
– Или вот сцена на вилле, где журналист сжигает доллары. Она кажется мне надуманной.