Странные и удивительные мы
Шрифт:
— Добро пожаловать в Villa Cortine Palace Hotel.
Стены роскошного трехэтажного отеля выкрашены в цвет свежескошенного льна, высокие каменные окна выложены резной замысловатой укладкой. Входная группа украшена колоннами. Три ступени вели в прохладный холл с мраморными узорами на полу, люстрами из муранского стекла и утонченными экспонатами современного искусства. Я задержалась чтобы проверить почту, пока Эд регистрировался. Все письма были обычным спамом, кроме одного. «Ваш счет» гласила тема сообщения от Геда МакКензи.
Привет, Элли.
Извините,
Гед.
Я хотела ответить, что Стефано больше не живет по указанному адресу, но вспомнила, что Гед никогда и не говорил, где проживает мужчина. Он дал всего лишь адрес его недвижимости. В приложенном файле письма я увидела разноцветный листок из местной газеты со статьей, написанной непрофессионалом, судя по тексту и фотографиям. Дата указывала на сентябрь прошлого года. На снимке пять человек подняли бокалы на камеру у входа в ресторан, название которого было невозможно разобрать. В эту минуту ко мне подошел Эд, и я попросила его перевести заголовок.
— Торри организовал новый винный фестиваль, — прочел Эд.
Пробежав глазами список гостей, я увидела средних лет мужчину, стоящего вторым справа. Это был Стефано МакКорт.
Глава 22
После обеда я хотела снова взять велосипед на прокат и прогуляться по красивым прибрежным городкам, рассыпанным вдоль побережья озера Гарда. Вместо этого мы решили спуститься к узкому пляжу с белыми под цвет ракушек лежаками и зонтиками, отбрасывающими тенистые пятна на воду. Лежа на животе, я растянулась на шезлонге и свесила ступни, мои икры и бедра буквально впитывают солнечные лучи.
Напротив нас эффектная пара — двое мужчин сорока пяти лет. Один из них в очках «Рей-Бен» увлеченно погрузился в детектив, другой крепко спал. Чуть поодаль женщина в белых шортах и темно-синем топе без бретелей держала за руку неуверенно шагающего малыша. Вот она подхватила его на руки и обняла, а мальчик звонко рассмеялся.
Наблюдая за сценкой, я вспомнила короткий четырехминутный фильм с моим участием, который бабушка любила частенько пересматривать. Дело было на свадьбе кузена Энтони и его давней подружки Гарриет. Мне почти два года, но я все еще не умела ходить.
— Чего только не перепробовала Кристин, чтобы уговорить тебя передвигать ноги, но ты упорно желала перемещаться только на попе, — рассказывала бабушка. — Ей так надоело отвечать на вопросы, почему ты не ходишь. А кто-то даже посоветовал пойти к доктору. «С моей дочерью все в порядке, — настаивала она. — Она пойдет, когда придет время». И под песню группы Madness «It Must be Love» мама двигалась по-пустому танцполу. Сначала она держала меня на руках, затем тихонько опускала на пол, придерживая. Мы танцевали. Отбросив светлые волны волос, мама смеялась, видя, как я из стороны в сторону покачиваю бедрами. Улыбаясь, она постепенно убрала
— Bravo ragazzo! [30]
Аплодисменты мальчику, шагающему по пристани, вернули меня из моих воспоминаний к реальности. Не в силах удержаться от улыбок умиления я повернулась к Эду. С тех пор как мы пришли сюда, он все в той же позе всматривался в горизонт, изредка бросая взгляды на телефон. Пищали входящие сообщения с работы, но большинство из них от Джулии.
— Как быть? — спросила я, показывая газетную вырезку. — Есть идеи?
30
С итал. «молодец, малыш»
— Что?
— Какие мысли по поводу статьи?
— Надо подумать, — ответил он, все еще погруженный в свой мир.
Молчание не тяготило нас. Эд — один из немногих людей, с кем мне комфортно и в тишине. Но сейчас все иначе, в воздухе чувствовалось тягостное настроение.
Я решила написать Халиду.
У тебя все в порядке? Есть что-то новенькое?
И получила немедленный ответ.
Ничего глобального, все нормально. Вчерашние результаты чуть лучше предыдущих. Я отправлю тебе отчет сегодня.
Внутри меня зародилась надежда, но я ее подавила. Оптимист по природе, я сомневалась, пока не получу доказательств, поэтому рано делать какие-то выводы. Убрав телефон и положив лицо на предплечье, я закрыла глаза. Поток сознания тут же закрутил и унес меня.
Я думала о предстоящей большой конференции по кистозному фиброзу в Балтиморе. Воображала себя на сцене с презентацией, охватывающей весь спектр научных открытий, клинических исследований и мер по охране здоровья. Любой в зале увидит, насколько я увлечена исследованием. Результаты скажут сами за себя. Одобрение начнется как легкая рябь воды, затем будет нарастать, и, наконец, разразится грохотом восторженных аплодисментов.
Картинка быстро рассеялась, когда я подумала о пятилетнем Роуэне Арчере, самом младшем пациенте клинического отделения больницы «Альдер-Хей Чилдренс Хоспитал». Наблюдение за ним — это отдельная программа проекта по генной инженерии. За последние пять месяцев нашего общения, я знала весь репертуар его детских шуток, и каждый раз таяла, наблюдая, как горят смешинки в его карих глазах.
Незадолго до моего отъезда в Италию Роуэна привезли на последние анализы. Его мама Дон отвела меня в сторону и рассказала, что в то утро мальчик кашлял целый час, пока она одевала его, давала лекарства и ингалятор. Вы бы ни за что не догадались об этом, глядя как ребенок бодро и весело прыгнул на край больничной койки. Я приложила электрод к его запястью, чтобы начать процедуру.