Странные и удивительные мы
Шрифт:
Пегги была удивлена, увидев отца, приехавшего с матерью на такси. Он все больше молчал, но каждый раз, когда автомобиль подбрасывало на кочке, бросал взгляд на Кристофера. В детстве Пегги думала, что никогда никого не полюбит так же сильно, как отца — сурового и недоступного. Все, что она хотела, — чего когда-либо хотела — это отцовское внимание и одобрение. В редких случаях, когда он позволял ей сидеть на коленях, или когда слушал ее чтение, девочка была счастлива. И только теперь, сидя в такси и слушая лепет Кристофера, в первый раз осознала, что
Когда они приехали в агентство, мать Пегги взяла внука на руки. Девушка оказалась перед столом со стопкой бумаг. Ей дали ручку и попросили подписать. Она подумала о том, чтобы попросить разрешение прочитать бумаги, но сердце колотилось, слова застряли в горле. Отец, стоящий позади нее, приблизился. Она почувствовала его жар и запах табака. Он приказал: «Подписывай» и сильно сжал ее плечо то ли чтобы подбодрить, то ли чтобы пригрозить. В любом случае, Пегги сделала то, что ей велели, потому что, несмотря на все спутанные мысли, она всегда была послушной дочерью.
***
Молодую мать пригласили в комнату ожидания, где Пегги присела на стул и крепко прижала сына, поглаживая теплую кожу его лица с побледневшими следами крошечных молочных пятен на щеках. Именно тогда в ее ушах послышался гул, нарастающий и пульсирующий. Ей казалось, кто-то стучится в дверь, срочно пытаясь передать ей самое главное сообщение в жизни.
Она не позволит. Этого не будет. Неважно, что документы подписаны. Грудь вздымалась и падала, а Пегги попыталась привести в порядок мысли, придумать план. Но лекарства сделали ее слабой и одурманенной. Единственная мысль, пришедшая ей в голову — дождаться подходящего момента, и тогда она сделает что-нибудь. Настанет тот момент, когда она, попрощавшись, начнет действовать, чтобы все закончить.
В комнату зашла женщина и временно забрала Кристофера из ее рук, покинув комнату. Пегги тщетно ждала ее возвращения и главного момента своего участия. Но какое-то понимание начало просачиваться сквозь замутненное сознание. Она посмотрела на дверь, на родителей, на соседнее кресло, где осталось лежать скомканное одеяло со звездами, услышала слабые крики сына в соседней комнате.
Ее затрясло. Дрожал каждый кусочек тела: руки, ноги, челюсть.
— На этом все?
Ее мать опустила глаза.
Пегги подбежала к двери и приоткрыла ее, но отцовская рука оттолкнула девушку. Он резко захлопнул дверь.
— НЕТ!
Молодая мать схватила его за волосы, потянула за галстук, царапая его лицо, но он ударил ее.
— Мне нужно попрощаться, — зарыдала Пегги, хватая ртом воздух и задыхаясь. —
Ее мать встала на колени рядом с дочерью и гладила ее по голове.
— Так лучше, Пегги. Теперь ты сможешь жить дальше.
Женщина — социальный работник — вернулась, попросив их не выходить из помещения, пока новые родители не покинут вместе с ребенком здание. Пегги сжалась в углу, прижимая к коленям детское одеяло. И наконец, детский плач затих вдалеке.
Глава 38
Элли
Нежное пение птиц и солнечный свет, просачивающийся сквозь шторы, разбудили меня.
Я невольно подумала о маленьком Роуэне Арчере, с его сильным кашлем и выпавшем зубе, и о маме, которая каждый раз, шагнув в больницу «Альдер-Хей», запрещала себе плакать. Вспомнила, как мальчик прыгал на больничной койке, хохотал над моими шутками, не зная будущего. Я почувствовала острое желание поскорее достичь счастливого момента, когда с командой в Чапел-Хилл смогу объявить миру об успехах наших исследований в генной инженерии. Сегодня же напишу письмо Халиду, чтобы узнать последние новости.
Выскользнув из постели, я прошла на балкон, открыла стеклянную дверь и вдохнула свежий утренний воздух, наполненный прохладой и цветами. Подул легкий ветерок. Насыщенный синий цвет неба смешивался с раскаленными желтыми и оранжевыми оттенками. Мне неожиданно захотелось быть здесь только для того, чтобы наслаждаться панорамой, и чтобы мы с Эдом могли также, как вчера, беззаботно лакомиться мороженым, отдыхая в компании друг друга.
Пока я обдумывала план на сегодня, зазвонил телефон. Предполагая, что, возможно, Эд звонит мне, чтобы пригласить на завтрак, я увидела, сбившее меня с толку, сообщение от Джулии. В Великобритании сейчас только половина седьмого утра.
Надо срочно поговорить.
А вот и другое сообщение от нее, отправленное еще прошлой ночью, которое я пропустила.
Мы давно не разговаривали. Давай поговорим сегодня вечером. Целую.
Должно быть, оно было отправлено вчера во время нашего с Эдом ужина. Я набрала ее номер, и жена Эда немедленно ответила.
— Элли.
— Джулия, все в порядке? Еще так рано.
— Я беспокоилась, ты не позвонила вчера.
— Извини. Не проверяла сообщения со вчерашнего ужина.
Когда она замолчала, я проверила работает ли телефон.
— Джулия?
— Я здесь.
— Ты хочешь услышать новости? Вообще, Эд выглядит лучше.
Впервые, я говорю правду, не произнося ложно оптимистичных слов для ее успокоения.
— Прошлым вечером в глазах Эда появился блеск, которого я не видела с тех пор, как мы сюда приехали.
— Он говорил что-нибудь о планах после возвращения?
— Мы об этом не разговаривали.