Странные игры
Шрифт:
"Сердце, Рэку, это самый опасный враг для любого агента. Вдвойне опасный, поскольку оно притворяется мудрым советчиком... А на самом деле ведет тебя к гибели. Немало агентов умнее, опытнее и способнее тебя поплатились жизнью за мечту любить. И быть любимым - как же иначе? Как и полагается в порядочной сказке"
Голос наставника, старого шпиона со смешным русским именем. Когда состоялся этот разговор, у него еще не было абсолютной памяти, - но тем не менее, он помнил тот день, как вчера. Лишь не думал об этом, когда Мария была с ним. Дурак.
"Вот
Он был прав, тысячу раз прав. А Рэку, именно так звали его на самом деле, попался в ловушку, как дурак. Поверил в чудо. Захотел поверить.
"Всё-таки, я очень благодарна, что вы нашли меня, отче", - так сказала Мария полгода назад, в Тирренском море. Тогда он ощущал себя героем... Смешно. Как в сказке, мать ее... Тогда ему и в голову не пришло сравнение. Сам виноват. Он был для нее полезен, теперь мешает.
"Я люблю тебя", - так говорили друг другу и Рэку, и Мария. Неужели она лгала? Не может быть. Но похоже, было. Любимых не предают.
Зачем он только выжил тогда, по пути? Лучше было умереть в неведении. Веря, что если бы он нашел ее... Если бы...
Любимых не предают. И у него осталась последняя попытка. Если она не прислушается... Что ж, смерть у порога храма станет хорошим завершением истории наивного дурака, возомнившего себя героем. Просто выстрелить себе в висок было бы не так унизительно. Но он должен был попытаться. Если не ради того, что она чувствовала к нему, то хотя бы ради того, что он чувствовал к ней.
Игнорируя Удину, Чезаре... Да, именно так, не Рэку. Рэку не терпел предателей. Чезаре направился к Марии. Не отрывая взгляда от ее глаз, он негромко начал:
– Мы можем сколько угодно доказывать друг другу, кто из нас сильнее. Но это не имеет значения. Я же знаю, в чем дело. Ты хочешь показать себя. Хочешь, чтобы я поверил в тебя...
Пистолет уперся в тяжелую броню. Как раз на уровне сердца, готового выпрыгнуть из груди. Если она выстрелит... Даже под сверх-форсажем он не успеет увернуться.
– Но я и так верю в тебя. А ты? Ты готова поверить в меня? Хотя бы ради всего, что было раньше?..
Уцелевшая рука коснулась руки Марии. Не пытаться отвести оружие. Просто коснуться... Просто напомнить ей обо всем, что было до этого рокового дня...
Нижняя губа девушки задрожала. Чезаре заметил, как пистолет чуть приопустился.
– Ты не веришь в меня!!!
– в голосе юной паладинки звучали боль и обида, - Если бы в меня верил, ты бы не начал палить там, на крыше!!! Я думала, ты понимаешь, что я пытаюсь сделать!!! Я думала, мы давно уже всё решили!!! Но, как, по-твоему, я смогу уничтожить Джейд, если не могу справиться даже с рядовым мощным, но тупым сигма-зомби?!
Голос Чезаре, напротив, звучал негромко и печально. В этом голосе был горький привкус пепла, остающегося после пожара:
– Я был неправ и наделал глупостей. Ты знаешь, я не тот человек, который легко
Чуть ближе к ней. Не пытаться продавить ее защиту. Но касаться уже не руки, а плеча, и аккуратно, ненавязчиво начать привлекать девушку, готовую расплакаться, к себе...
– Мы оба наделали и наговорили лишнего... Но знаешь, Мария, не бывает таких пар, у которых все и всегда проходит гладко. И любовь, настоящая любовь тем и отличается от простого увлечения, что способна преодолевать испытания...
Кардинал печально улыбнулся:
– Я уже прошел ради тебя через воду и огонь. А третье испытание традиционно самое тяжелое... Наступить на горло своей гордости и попросить друг у друга прощения...
Может быть, ассоциация медных труб с испытанием гордостью, а не славой, была неидеальна. Но прекрасно подходила их истории. Ведь он действительно отыскал ее на дне морском и стоял ради нее под драконьим огнем. И третье испытание действительно было самым тяжелым...
– Прости меня, Мария. Мне не следовало переступать через твою волю... Особенно зная, к чему это привело в прошлый раз. И уж тем более мне не следовало бездумно сыпать столь жестокими обвинениями. Прости меня...
– Ты сказал, что я тебя предала!!!
– из глаз Марии брызнули слёзы. Она отбросила руку мужчины в сторону, - Ты это сказал! Ты подумал об этом!
Она попыталась оттолкнуть его, однако Чезаре мягко, но настойчиво прижал ее к себе.
– Я был неправ...
"Надеюсь", - ехидно заметил Рэку. Однако Чезаре проигнорировал эту разумную и рациональную часть себя.
– Прости меня. Пожалуйста.
Это последнее слово прозвучало особенно. Ведь он привык приказывать, а не просить...
– Как я могу тебя простить, если ты всё это время меня обманывал?!
– громко выкрикнула Мария.
– Всё то время, что мы были вместе!
Это заявление удивило его.
– Я не обманывал тебя. С Тирренского моря я никогда и ни в чем тебя не обманывал.
Он приподнял ее лицо за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.
– Ты единственный человек, с которым я могу позволить себе быть честным. Пожалуйста... Не надо рушить все, что мы построили, из-за нескольких ошибок.
– Ты говорил, что веришь мне. Ты говорил, что веришь в меня, - она уже не кричала, лишь тихо плакала, - Но это не так. Если бы ты мне верил и верил в меня, всё бы не закончилось вот так... Ты веришь только в себя и себе.
– Разве если бы я не верил в тебя, я стал бы доверять тебе спину?
– ответил Чезаре, - Я верю тебе, Мария. Так, как не верю и самому себе. И именно из-за этой веры я тогда так... испугался. Да, испугался и наговорил глупостей. Вот из-за чего все это.
Да, именно так оно все и было. Он доверился ей. Доверился, хотя четко знал, что доверять нельзя. Доверие - слабость. У идеального шпиона не должно быть таких слабостей. Но он поверил, что с ней может быть не шпионом, а просто человеком. Люди уязвимы. Но он был уверен, что она его уязвимостью не воспользуется.