Странные происшествия в бездымный день
Шрифт:
Зазвонил телефон, пронзительно и громко,— даже карандаши на столе запрыгали.
Муратов снял трубку, и лицо его удивленно вытянулось :
– Немедленно ко мне! Да... да.
– Что еще случилось?— завистливо упросил Назаров.
– Аналогичный случай,— кладя трубку телефона на место, проговорил Муратов.— Еще одно таинственное происшествие...
И он залпом допил свой чай.
– Кто же теперь начудил?
Андрей Микаэлович, юрисконсульт треста «Стройдеталь».
– Вчера его видел,— сказал Назаров,— вечером в Доме строителя.. Рядом
– Интересная лекция была — доктор наук читал из столицы. Про пагубные привычки. Микаэлыч с ним спорил. Защищал право каждого человека на любое увлечение.
Что же он защищал?— спросил майор.— Пьянство, курение?
– Нет, конечно, не так в лоб, он же не совсем дурак. Но, в общем, пытался спорить. А сейчас он выпивши или нет?
– Доложили, что вроде трезвый. " Это-то меня и тревожит — третий случай сегодня!
– Ну, что ж, не буду тебе мешать распутывать клубок таинственных происшествий!— Назаров завистливо вздохнул, встал, захватил пустой чайник и пошел к дверям.
ПРОИСШЕСТВИЕ ВТОРОЕ. АНДРЕЙ МИКАЭЛОВИЧ, ЧЕМПИОН ВЕЖЛИВОСТИ
Отличительными особенностями характера юрисконсульта треста «Стройдеталь» Андрея Микаэловича были сверхвежливость, чинопочитание и — как следствие этого — готовность во что бы то ни стало угодить начальству.
Коллеги и сослуживцы Андрея Микаэловича были от него далеко не в восторге. Однако, поскольку угодничество юрисконсульта публично, как правило, не проявлялось, то и перевоспитывать его было трудно —мало ли о чем он говорит в тиши директорского кабинета или наедине с заместителем директора? Как это узнать, как вытащить на суд общественности? Словом, никто не знал, с какой стороны к нему подступиться.
Но это была лишь одна сторона медали. А если бы на ее оборотную сторону пожелали взглянуть представители общественности, то они смогли бы убедиться, что сам Андрей Микаэлович ужасно страдал и мучился. Попробуйте, например, сделать так, чтобы в то мгновенье, когда вы открыли дверь директорского кабинета, директору сразу стало бы ясно, с каким глубоким уважением и любовью вы к нему относитесь?! Или — одним взглядом выразить свою преданность, восхищение и изумление, одним жестом подчеркнуть прозорливость директорского ума, его выдающиеся организаторские способности и небъятность делового кругозора!
Андрей Микаэлович завидовал собакам. Конечно, если бы у него был хвост (поджимай, ставь торчком или виляй!), жить было бы куда легче. Но, к сожалению, естественная эволюция лишила юрисконсульта этой части тела, и поэтому приходилось выражать свою гамму чувств жестами, взглядами, звуками и прочими, не столь впечатляющими, традиционными способами.
В это утро похожую на дыньку-скороспелку голову Андрея Микаэловича посетила счастливая мысль:
«А зачем я, собственно, иду на работу, когда спокойно могу сообщить по телефону, что нахожусь в арбитраже?»
Мифические совещания в этой организации значительно облегчали трудовые будни и личную жизнь знатока гражданского кодекса. Старейшие работники треста научились
Все сэкономленные и накопленные таким образом духовные силы Андрей Микаэлович без остатка вкладывал в подхалимаж. А так как силы были немалыми, то и кривая благорасположения руководства к юрисконсульту держалась на недосягаемой высоте. Стройдетальцам гораздо проще было выбить у поставщиков целый состав фондовых материалов, чем убедить начальство в полной бесполезности Андрея Микаэловича.
Сам же юрисконсульт считал, что у нго наличествует лишь одна-единственная порочная страсть: любовь к мороженому. Поэтому недрогнувшим голосом солгав по телефону про арбитраж, Андрей Микаэлович решил, что теперь не худо бы освежиться пломбиром, выпить чего-либо холодненького.
Два стакана газировки с кизиловым сиропом, выпитые, по традиции, у тетушки Шуры, не утолили жажды. Видимо, от жары голова слегка кружилась и горела, как у влюбленной школьницы.
В кафе-мороженом было много народа. Андрей Микаэлович сел на единственное свободное место — за столик, где уже поглощал пломбир какой то гражданин. Папку юрисконсульт положил себе на колени.
В зале стояла такая духота, какая бывает в вагоне дальнего следования с неисправной вентиляцией. Через пять .минут Андрей Микаэлович почувствовал себя в вышей степени странно. У него было такое ощущение, будто он смотрит телевизор, на экране которого изображение не в фокусе. Он хотел встать — и не смог: ноги странно вибрировали, тряслись.
«Что со мной?— испугался юрисконсульт, отирая пот со своей головы-дыньки.— Неужели здоровье отказало?»— и неожиданно для себя захихикал: он вдруг напрочь забыл, где находится, и это показалось ему очень смешным.
«Ах, да,— вспомнил он наконец,— я сижу за столиком в кафе и где-то тут должна быть моя папка».
Андрей Микаэлович поднял голову и увидел сидящего перед ним человека с расплывчатыми , чертами лица. А с краю на столе, возле вазочки с бумажными салфетками — папку.
Умного человека узнаешь по глазам,— начал привычной скороговоркой юрисконсульт и придвинул к себе папку.
– Официант!— испуганно позвал человек с лицо не в фокусе.
– О, аллах, какой у вас приятный тембр голоса! С таким тембром надо петь в нашей опере,— Андрей Микаэлович перегнулся через стол,— или даже в Ла-Скале!
– Администратор!— умоляюще взвыл человек и изо всех сил дернул папку в свою сторону.
– Вы, дорогой, хотите, чтобы я подарил вам мою папку? Пожалуйста, возьмите. Буду счастлив!— просиял Андрей Микаэлович.
– Отстаньте от меня! Зачем вы развязали тесемки? О, черт побери!