Странный запах тростника
Шрифт:
А Слава зато немного кашлял. На обратном пути он решил всё же окунуться: болезненная тяга взять всё от последнего летнего дня, да и так загадочно и маняще смотрелась Фёдоровка под оранжевым месяцем… А может, хотел что-то доказать себе после эпизода на дискотеке. В этот раз организм его подвёл.
Когда отряд стоял ещё не шеренгой, а в произвольном порядке, к ребятам подошёл Сева.
– Привет, Слава. Привет, Илья. Я до тебя не смог вчера дозвониться. Ты, наверно, занят был.
«Занят был» прозвучало с иронией, но не с явной, как сказало
– Привет. Я уже в чате всё прочитал.
– Поедете?
Слава и Илья переглянулись.
– Можно… – высказался Ладушкин.
– Короче, поедем.
– Тогда зайдите после линейки к директору расписаться за безопасность.
И Сева ушёл к своей девушке, умной, красивой и весёлой Лене. Что Митриев, что Ладушкин неоднократно размышляли на тему: «Ну что она в нём нашла?»
Ребята, в частности Илья, едва успели рассказать отряду о вчерашних приключениях, когда зам по безопасности дал команду строиться.
В колонках заиграла минусовка песни «Школьные годы». Волнительный, чуть печальный мотив заставил друзей задуматься о том, что они уже в девятом. Часть таких привычных одноклассников скоро уйдёт, и класс объединят с «бэшками», с которыми у «ашек» отношения так себе. Впрочем, Илья собирался после девятого покинуть школу: у него была странноватая мечта стать преподавателем информатики, и он приглядел себе какой-то московский колледж. Учился Митриев неважно, особенно по русскому, с учителями конфликтовал и задерживаться здесь ещё на два года не планировал. А вот Слава оставался. Его планы на жизнь тоже не отличались обыденностью: Ладушкина тянуло… в агрономы. Он с удовольствием возился в огороде, держал в вазе на столе букет пшеницы, летом привозил в прицепе мотоблока охапки иван-чая и знал биологию лучше половины одиннадцатиклассников. Слава уже готовился не к ОГЭ, а к ЕГЭ. Для поступления он выбрал главный аграрный, Тимирязевку, и в этом году собирался туда на день открытых дверей.
Неожиданно среди первачков (шеренга которых стояла лицом ко всей школе на крыльце) началось какое-то странное, явно не запланированное программой движение. Все ребята начали передавать гелевые шары, которые с самого начала праздника держали в руках, стоявшей в центре худенькой смуглой девочке. Её лицо при этом было крайне серьёзным и взволнованным.
Директор Лариса Константиновна растерялась. По традиции, первоклассники должны были загадать желание и выпустить шарики в конце линейки. И главное, зачем они это делают? Что за странный каприз?
Ведущие из десятого говорили абстрактные фразы о корабле знаний, который понесёт школьников по волнам жизни, и директор без особого ущерба мероприятию попросила у них микрофон.
– Ребята, первоклассники, что вы делаете? Зачем Ане Ширинкиной столько шариков? – Директор старалась говорить спокойно и убедительно. – Вам скоро выпускать их и загадывать желание. Аня, верни шарики обратно ребятам.
– Она улететь просто хочет! – в повисшей тишине
После секундного осознания школа грянула смехом. Ни до, ни после Митриев и Ладушкин не слышали, чтобы одновременно хохотало такое количество людей. Они тоже от души развеселились.
– Во молодёжь пошла! – прокомментировал Илья.
А девочка заплакала, у неё задрожали руки, и гроздь шаров – не меньше пятнадцати штук – улетела в небо. Аня закрыла руками лицо. Директор сказала что-то накрашенной ведущей, и та спешно отвела девочку в сторону и начала её утешать. Через толпу к ним пробралась мама Ширинкиной.
– Так, дорогие ребята, дорогие родители, мы продолжаем… Мы продолжаем праздник. Потише, пожалуйста! – Лариса Константиновна повысила голос.
Классные руководительницы с неодинаковым успехом цыкнули на своих подопечных.
– Сейчас перед нами выступит советник главы Фёдоровского городского округа Баулин Михаил Сергеевич.
К микрофону вышел дородный немолодой мужчина. Директор тем временем под десятками любопытных глаз двинулась к героине дня.
– Девочку жалко, – произнёс Слава.
– Да ладно. Что ей будет, она же мелкая.
– Да я не про то!
– А про что?
– Ну… Расстроилась, наверно, что не полетела.
– Да чтоб она полетела, надо было, чтобы ей вся школа по шарику дала. И учителя, и уборщицы, и повара, и менты за забором.
– Это да…
– Вот интересно, – Илья развернулся к Славе, начисто нарушив шеренгу, – допустим, у неё всё получилось. Она поднялась. Как она планировала приземляться?
Сева уж с минуту кидал на друзей любезные взгляды, но они, увлекшись обсуждением, не замечали этого. В ситуацию решила вмешаться Лена.
– Илья! – громким шёпотом окликнула она Митриева с дружеским укором в голосе.
Илья обернулся, изобразил жестами извинение и поспешно вернулся в строй.
– Наверно, она об этом не думала, – ответил Слава. – Для неё было главное взлететь.
– Ладно, давай помолчим, а то Сева сейчас окосеет.
– В этом году в школе вас ждут приятные сюрпризы, – говорил Баулин. – Мы произвели кое-какой ремонт, и надеюсь, вы отблагодарите нас хорошими оценками.
Друзья переглянулись. Позавчера они ходили получать учебники и видели школу изнутри.
– Какой нахрен ремонт?! – прорвало Илью. – Пара пластиковых окон и дырки в линолеуме залатали… линолеумом другого цвета?
Митриев действительно перечислил все изменения, забыв разве что новую дверь в столовой. В остальном школа осталась такой же: убитый асфальт вокруг, не менявшийся с момента укладки – больше тридцати лет; окна в деревянных рамах, которые дребезжали на переменах и не защищали зимой от холода; полы в кабинетах, распевавшие под ногами на тоскливые минорные лады. Более того, в школе не было актового зала. Пять лет назад его признали аварийным, снесли и никак не могли изыскать средства для пристройки нового.