Странствия Безногого
Шрифт:
Курдюк охнул и свалился под стол. Пропасть залилась звонким смехом, но Професор ее приструнил:
– Это, между прочим, опасный прием из арсенала войскового спецназа. Ты, случаем, там не служила?
– Ну что ты, милый!
– Зинка ловко перебралась на колени к горбуну.
– Или ты меня боишься?
Професор неожиданно покраснел и смутился. С его внешностью и страшным немигающим взглядом этот юношеский румянец не вязался. Однако основным объектом внимания был Зигфрид, и о професорском смущении все быстро
– Разработкой специальных приборов для манипуляций с памятью и личностной матрицей человека занимаются особые закрытые институты. Широкой общественности о них известно крайне мало, - пустился в рассуждения Пофиговский, - но сам факт их существования ни для кого не секрет.
Безногий неожиданно ощутил, что в голове происходит нечто странное. В его мозгу будто что-то забурлило, и мощное течение (с водочным запахом) вынесло на поверхность мысленного моря незнакомое словосочетание явно технического характера. Какое отношение оно имеет к теме беседы, капитан не понимал или не помнил, но отмахнуться от всплывшей невесть откуда подсказки не смог.
– Мозгоклюй Корабельный Мозгоклевательный, - выпалил Зигфрид.
Кроме доктора, все посмотрели на капитана с недоумением. Пофиговский же смотрел с интересом.
– «МКМ-1»? Есть такой прибор. Как раз для мозговой промывки, - врач задумчиво поднял бровь и заглянул на пустующее дно стакана.
Там мгновенно забулькала новая порция консультационного гонорара.
– Точно! «МКМ-1»!
– согласился Безногий, прикладываясь прямо к горлышку.
– Только я не помню, где это слышал.
– Раз «корабельный», значит, на корабле, - подал голос Професор. Он разрумянился пуще прежнего и произносил слова как-то отстраненно, словно витал в облаках. Зинка на его коленях тоже почему-то притихла. Она сидела, не шевелясь и ошалело улыбаясь. Взгляд ее плавал и ни на ком конкретно не останавливался. Что происходило у них на стуле, понять было невозможно.
– «МКМ», хм… Тогда нет ничего удивительного в том, что вы начинаете кое-что вспоминать, - сделал вывод доктор.
– Мозговой Калибратор Модифицированный создает довольно прочные блоки, но их разрушает…
Он выразительно постучал по стакану.
– Маня, водки!
– мгновенно сориентировался Пережевалкин.
– Будем Устиныча лечить!
– Нет, за раз этим не вылечишься, - возразил Пофиговский.
– Ну хотя бы за надежду на выздоровление выпьем, - парировал Сема.
– А за сколько можно вылечиться?
– спросил Зигфрид.
– Думаю, три-четыре интенсивных курса по десять дней…
– Запросто!
– Перерыв между курсами должен составлять не меньше трех недель!
– строго предупредил врач.
– Первый курс пройдешь у меня!
– заявил Пережевалкин.
– Бесплатно!
– Но я бы посоветовал воспользоваться тем же «МКМ-1» и вернуть себе память в полном объеме без такой серьезной
– А если мне не удастся раздобыть такой прибор?
– Тогда раздобудьте хотя бы кристалл, на который записаны стертые фрагменты. Его можно вставить в обычную бытовую стереовидеоквадроаудиосистему и просмотреть свои воспоминания заново, как объемный фильм. Это, конечно, займет слишком много времени, но лучше уж так, чем никак.
– Вспомнить незабытое! Назло врагам!
– грозно рыкнул тщедушный Сема.
– Скорее - запомнить незабытое заново, - сомнительно приукрасил мысль Пофиговский.
– Значит, кристалл, - Безногий нервно почесался.
– А где искать?
– У Бандерского в конторе, где же еще?
– произнес каким-то совсем уже размякшим голосом Професор.
– Это его бойцы тебе черепушку перекроили, точно - к бабкам не ходи.
– Задачка… - Зигфрид совсем скис.
– Контора земной разведки - это не Бастманч, туда так просто не проникнешь. Тут особый талант надо. Да и если проникнешь - где там этот кристалл искать? Он, поди, в самом толстом сейфе спрятан.
– Медвежатник нужен, - солидно бросил Сема. Сам он никогда в криминальных делах замешан не был, но «по долгу службы» кое в чем разбирался. Через его кабак ежедневно проходили десятки самых достопримечательных личностей.
– Это, господа, лежит вне пределов моей компетенции, - щегольнул напоследок терминологией Пофиговский.
Благодарный Зигфрид ему все равно налил.
– Сем, что, ни одного на примете?
– Как назло!
– Пережевалкин обеими руками взъерошил шевелюру, но так ничего и не придумал.
– «Гундос» нужен, - из-под стола промямлил очнувшийся Курдюк.
– Какой еще «гундос»?
– удивился Зигфрид.
– Професор его знает…
– Мерзони, - елейным голосом поведал горбун.
– Ублюдиан Мерзони. Лучший медвежатник Галактики. Он тебе и проникнет, и выкрадет… Только ставки у него…
– Ну, дело-то святое!
– укоризненно сказал Пережевалкин.
– А любому гундешманцу на это плевать. Для них чем хуже землянам, тем лучше. Если повезет, его можно будет на бартер какой-нибудь вытянуть, но тут никаких гарантий. Я с ним давно уже не виделся. Может, он вообще завязал.
– Лучший медвежатник Галактики?
– усомнился Безногий.
– Вряд ли.
– А позвольте полюбопытствовать, - задумчиво встрял Пофиговский, - каковы критерии такого… титулования?
– В смысле - почему лучший?
– Професор усмехнулся.
– Девятьсот сейфов на его счету, половина - категории А-10… это высшая, теоретически не вскрываемая… Ну и не поймали его до сих пор.
– Что, ни разу не сидел?!
– изумился Сема.
– Я же говорю - лучший!..