Странствия хирурга: Миссия пилигрима
Шрифт:
— Дай подумать. — Витус сдвинул брови, делая вид, что напряженно соображает. — Я думал, ты дашь мне…
— Да, скажи, ну скажи, сколько?
— Нисколько.
— Что? Нисколько?! — Сиди Моктар так широко разинул рот, что стали видны его редкие коричневые зубы. — Шутить изволишь, хирург. Нисколько — такого не может быть! На это я не могу пойти! Я бы потерял репутацию честного купца, если бы взял лупу без вознаграждения.
— Я не требую ничего взамен, кроме того, о чем бы и так стал слезно просить тебя: твоего гостеприимства. Накорми и напои меня и моих товарищей и дай нам крышу над головой, пока мы не будем в состоянии двинуться дальше.
Сиди Моктар в доли
— Само собой разумеется, тебе и твоим товарищам найдется место за моим столом, и, если сверх того ты ничего не хочешь за лупу, я не могу принудить тебя взять деньги. Однако разреши мне довести до конца свои торговые дела. Я приглашаю вас сопровождать меня. Позволь снабдить вас кое-чем против этого нестерпимого запаха.
Что он имел в виду, стало ясно, как только один из слуг сиди Моктара подошел к ним, держа в руках скрученные в трубочки листочки мяты, и показал друзьям, как заткнуть ими ноздри. Проделав это, они сразу почувствовали облегчение.
Затем бывшие невольники стали свидетелями ловкости и сноровки опытного купца. С помощью лупы он отсортировал десятую часть кож Али ибн Абу, который причитал, что это его доконает; потом еще раз подробнейшим образом изучил оставшиеся девять десятых и начал торговаться. Периодически прерывая торг, он делал вид, что согласен, и тут же упрямо и терпеливо начинал торговаться снова, и так до тех пор, пока доведенный едва ли не до истерики мастер в конце концов не воскликнул:
— Сиди Моктар, ты разоришь меня, но лучше я буду нищим, чем продолжу с тобой пререкаться! Я согласен на твою цену.
— Если ты принимаешь мое предложение, имей в виду, что ты должен позаботиться о том, чтобы кожи были доставлены красильщикам, — предупредил изящного вида купец.
Еще один стон Али ибн Абу был ему ответом. Скрипя зубами, мастер согласился и на это, последнее, требование.
— Следуйте за мной, — обратился довольный исходом битвы сиди Моктар к Витусу и его товарищам, — я хочу посмотреть, как дела в моей мастерской. — Он повел их на задний двор в один из переулков, где не менее дюжины мужчин сидели за грубо сколоченными столами и, склонясь над кусками кож, старательно кроили их и шили. Результатом их мастерства были желтые туфли всех размеров. Наряду с красной феской они стали символом города и продавались тысячами. — Теперь вы видите, почему я настаиваю на первоклассном товаре: только кожу без сучка без задоринки можно равномерно окрасить в шафранно-желтый цвет. И только равномерно окрашенная кожа может превратиться в совершенные туфли — обувь, достойную носить мое имя.
Он не преминул подарить каждому из своих гостей по паре таких туфель и настоял на том, чтобы они сразу же переобулись. Затем совместная процессия двинулась в сторону владений купца.
В шафранно-желтых туфлях без задников.
Насколько быстро способен восстановиться здоровый организм, получая достаточно еды, питья и сна, Витус, Магистр, Коротышка, Нгонго, Альб и Вессель испытали на себе. Их разместили в двух комнатах в той части дома, где
— Хирург, — начал как-то вечером сиди Моктар, наслаждаясь кальяном, — ты уже много рассказал мне о своих приключениях, и я искренне удивляюсь, как тебе и твоим товарищам удалось выстоять в них. Скажи мне, какое из твоих многочисленных похождений произвело на тебя самое глубокое впечатление?
— Самое глубокое впечатление? — Витус, задумавшись, откинулся на одну из шелковых подушек. — Трудно сказать… Самый прекрасный момент моей жизни был, пожалуй, тот, когда я после нескольких месяцев поисков смог обнять мою любимую Арлетту. Эта сцена стоит у меня перед глазами, словно все произошло вчера. Мы спешили в порт Гаваны — это столица острова Куба — поскольку знали, что там стоит парусник, на котором она собиралась отплыть в Англию. По-моему, первым его заметил Энано, и я…
— Уй-уй, — вмешался Коротышка, — я закричал: «Эй, парни! Там, впереди, смотрите! Вот он, корабль! Это он!»
— Верно, — кивнул Витус, — ты показал на мощный галеон, который должен был сняться с якоря в тот же день. У сходней толпилось много народу. Шла погрузка ящиков, тюков, бочек. На борт таскали снасти и пушечные ядра, запасные стеньги и паруса. Ну и, разумеется, самые разные товары.
Шиша сиди Моктара непрестанно булькала.
— Какие же? — заинтересовался торговец.
— Насколько я помню, красное дерево, табак, какао, звериные шкуры, амбра, сахар и многое другое.
В кальяне опять забулькало.
— Все эти товары мне хорошо известны. Лишь об амбре я никогда не слыхал. Не мог бы ты просветить меня, что это такое и каково ее назначение?
— С удовольствием, попытаюсь. — Витус протянул руку к вазе с подслащенными финиками. — Насколько я знаю, речь идет о благовонном воскообразном веществе, выделяемом кашалотами. Оно чрезвычайно дорого и служит сырьем для изготовления туалетной воды и средств парфюмерии… Но разреши мне продолжить свой рассказ. Итак, амбру также грузили на судно. По пристани разбрелись торговцы, спешащие в последний момент перед отплытием заключить еще одну сделку. Повсюду торговали сладостями, выступали фокусники, шуты, жонглеры; был даже священник, громким голосом призывавший благословение Господне на корабль. Толчея была такая, что я нигде не мог отыскать Арлетту.
— Уй-уй, толкущка, как на базаре. А потом я ее увидел. Как заору: «Вон там! Краля в зеленом, это она, она! Своей тыквой клянусь, она!»
— Точно, — подтвердил Витус. — Вскоре и я ее увидел. Она была одета в изумрудно-зеленое платье, при ней был носильщик. Я, как безумный, бросился в самую толпу. Боюсь, я тогда не слишком церемонился. Продираясь через людей, сносил угрозы и оскорбления, но мне было все равно. На трапе я ее почти догнал и окликнул по имени. Она услышала, но никак не могла меня увидеть. Я ей крикнул: «Подожди, я сейчас!» Наконец я добрался до нее. Она вдруг почему-то споткнулась, и я только и успел подхватить ее. В тот миг я был самым счастливым человеком на свете.