Странствия мага (Хранитель мечей, книга 2, том 1)
Шрифт:
Ни один из прочитанных чародеем трактатов по некромантии не упоминал ни о чём подобном.
Обелиск за спиной молодого некроманта стремительно леденел, замирал, точно зверь, прячущийся в глубине логова; Неясыть перестал ощущать даже заветный кристалл в его сердце.
Надо было что-то делать, бороться, драться - но руки Фесса оказались сейчас словно скованы, из головы напрочь вылетели все до единого заклятья - приближающаяся фигура внушала ужас, за ней угадывались такие муки и горе, что смертному не постичь и за десять жизней; при всей своей силе призрак сам был рабом, рабом
Откуда пришёл он? Кем был в прошлой жизни? Кто поднял его тень из многовекового сна?..
Тот же, кто послал Дикую Охоту.
Теперь Фесс явственно ощущал это заклятье и этот след.
– И-изыди.– Язык и губы не слушались. Фесс поднял посох - рука тряслась, словно у бессильного старца. Да и само чёрное древко было мёртво, словно явившаяся из-за грани тень разом лишила оружие мага всей его мощи.
Тень неспешно плыла к ним - громадные крылья не шевелились, голова опущена, словно чудовищная сущность сама скорбела о выпавшей на её долю участи.
После многих усилий Фессу наконец удалось сплести и метнуть навстречу врагу одно из самых простых, но действенных заклинаний некромантии - "отвержения неупокоенных", волшебство, что действовало на зомби и прочих мумий не хуже, чем чеснок на вампирёныша-недоноска.
Тень не то что "не дрогнула", Фесс не ощутил даже привычного болезненного отката, отдачи от сорвавшегося заклятья. Чары рассеялись в один миг, подобно тому самому "дыму под ветром". Призрак приближался, и Неясыть впервые в этом мире ощутил, как у него подгибаются от страха ноги. Защищаться было нечем, бежать он тоже не мог.
Движения серого призрака завораживали, затягивали в бездонную пропасть не смерти, не посмертия даже, чего-то иного: не бытия и не небытия, в пропасть вечной муки, горящей памяти и бессилия, вечного балансирования над полным, всеобщим и медленным распадом - того, что не представить слабым человеческим воображением, пусть даже и воображением некроманта.
Фесс словно прирос к земле. Уповал ли он на чудо? Нет. Молил ли о пощаде неведомых богов? Просил помощи у Тьмы?
Да. Просил.
Но как видно, слишком поздно. Она не отозвалась,
Неясыть не сомневался - вечная хозяйка слышит любое слово и любую мысль в пределах этого мира.
Орк и гном тоже остались стоять на месте, Прадд скрежетал зубами, Сугутор всё пытался выругаться повитиеватее, но и его губы не слушались тоже.
А вот кому внезапно изменило сердце, так это эльфу Ирдис истошно заверещал, точно заяц под псом, и бросился наутёк, в черноту, прочь от Потаённого Камня так жестоко обманувшего его надежду выжить.
– Стой!– нашёл в себе силы крикнуть Фесс, да только куда там.
Тень же словно бы ждала этого. От медлительности не осталось и следа, громадные крылья развернулись, встопорщились сверкнувшими под невесть откуда взявшимся лунным лучом клинками перьев; призрак одним громадным прыжком настиг бегущего эльфа и размахнулся, словно косой, своим убийственным крылом.
Словно косой, словно воин Империи Клешней
"Будь готов использовать даже нашу смерть".
Сотканные из тонкого мрака клинки играючи рассекли тело Ирдиса; Фесса словно окатило жаркой волной предсмертного ужаса и боли - эльф расставался с жизнью мучительно, куда тяжелее и страшнее, чем человек, и Силы он отдавал куда больше.
– Получай!– яростно выкрикнул Фесс, взмахнув ярко засиявшим и задрожавшим от переизбытка мощи посохом. Горело не только янтарное навершие, чёрное Древко светилось тоже - блёкло-оранжевым. Руку невыносимо жгло, но сейчас Фесс был даже рад этой боли - ему, как никогда, хотелось рукопашной. Да, он потерял своё умение, но в эти мгновения он жаждал иного - сразить эту тварь. Пусть даже и умереть, если понадобится, самому.
Земля всколыхнулась, ветер чуть не сбил некроманта с ног, гулко отозвались текущие в недрах подземные воды, взъярился тот невидимый огонь, который обычные люди называют "бешенством" и "жаждой крови" Это была уже не просто обычная некромантия, скорее - соединённая сила всех четырёх стихий, заключённая в оболочку подчиняющегося волшебнику праха.
На миг вокруг серой тени словно б возник целый мир - Огонь, Вода, Земля и Воздух, все вместе, все едины и скованы, как и положено, Смертью в одно целое. Голубое, алое, чёрное и белое смешались, сеть молний оплела крылатого призрака, твердь под его ногами стала расступаться, он проваливался, уходил из Эвиала; Фесс никогда б не смог справиться с тенью в открытом бою - но против такого заклятья вожак Дикой Охоты не имел защиты.
На показавшееся Фессу бесконечным мгновение призрак задержался, завис на самой грани реальности этого мира; он не защищался - оно и понятно, заклинание Фесса умертвило вокруг серой тени саму плоть Эвиала, и теперь мир, словно громадное живое существо, отторгал от себя мёртвую ткань.
Пока ещё у Эвиала хватало для этого сил - подобно тому, как и человек в молодости справляется с болезнью безо всяких лекарств.
Голова призрака поднялась - впервые за всё время схватки, и Фесс с внезапной дрожью увидел молодое человеческое лицо. Не гротескную маску ходячего страха - именно лицо, полное той тоски, какую никогда не постичь смертному - до того мига, пока сам не переступил рокового порога.
Казалось, призрак что-то хочет сказать, но тут плоть Эвиала сомкнулась над его головой, точно вода над тонущим.
Фесс бессильно уронил руки. Он сам не мог понять, как ему удалось это заклинание. Исторжение из мира - не шутка, за всю историю Эвиала Чёрные маги пускали его в ход считанное число раз - последствия попадали во все летописи, становились причиной войн и кровавых распрей, чумы и бедствий, нашествий и прочего, прочего, прочего...
Сейчас такое колдовство удалось и ему. Правда, как обычно случалось после предельного напряжения, Фесс оказался совершенно беззащитен; как выразился бы староста Зеленух, "ты сейчас и котёнка не зачаруешь". В тот раз староста ошибся - Неясыть таки заставил обитателей деревни принять медные гроши за полновесные золотые цехины; сейчас же эти слова оказались бы полностью справедливы.