Странствия мага (Хранитель мечей, книга 2, том 1)
Шрифт:
– Нет, только не это!– вырвалось у Фесса.– Только не это! Я не Атлика, чтобы бросать в топку Тьмы невинные души, спасая свою собственную!
"Значит, ты не настоящий некромант", - услыхал он.
А на недальнем погосте, в пределах церковной ограды, земля не зашевелилась, не вспучилась - она нулась к небу десятками, если не сотней, фонтан раскалывались на части немногочисленные каменм плиты над могилами местных богачей, у кого хватип мошны оплатить за дорогой в этих местах гранит. Но все равно, никакие зомби и призраки не спасли бы вызвавшего их - потому что стрелам хватило бы и доли мгновения, чтобы достичь цели.
Однако они её не достигли.
А перед глазами Фесса с болезненной резкостью вдруг возникла картина заснеженного зимнего поля, гордый всадник в броне с вычеканенным василиском, сжавшаяся впереди кучка из примерно полутора сотен врагов, летящие навстречу ему, Фессу, длинные и меткие стрелы, что вот точно так же вспыхивали и горели ещё в полёте, словно натыкаясь на невидимый пламенный купол.
А он словно наяву ощущал острые грани Искажающего Камня в своей руке. И это воспоминание резало, подобно клинку - то, от чего он бежал, настигало, настигало, настигало, он слышал издевательский хохот масок у себя за спиной... Впрочем, почему же за спиной? Вон они, в первых рядах толпы, надменный Эвенстайн, картинно положивший руку на эфес, и плечистый, словно медведь, Бахмут, со здоровенным посохом в руках, которым умелый боец отобьётся и от нескольких мечников...
Они смотрели прямо в глаза Фессу. И откровенно смеялись ему в лицо. Всё было понятно. Они таки нашли способ обойти его заклинание, отрезавшее его от собственной памяти и прошлого, того самого npшлого, что хранило в тайне место, где пребывали Мечи.
А неупокоенные уже вырвались с погоста полезли вперёд, вытянув жуткого вида руки-грабли, нагие костяки или местами ещё покрытые гнилой, разлагающейся плотью, разинув рты, усаженные нечеловечески длинными и острыми зубами, словно у волков. Неупокоенным всё равно, кого убивать - на пути к подъявшему их стояла плотная живая стена, а это значило что её, то есть стены, просто не должно существовать и этим всё сказано.
Искажающий Камень... реликвия, вынесенная Фессом из пылающего Мельина, страшное оружие в умелых руках, то, от чего здесь, в Эвиале, не должны знать ни защиты, ни спасения, в каких же безднах ты пребывал доселе, где прятался, с тем чтобы в нужный момент явиться на помощь своему хозяину, хотя, видят всемогущие бездны, хозяин отнюдь не желал этого!
Фесс скосил глаза - да, в ладони холодно светился зелёным Искажающий Камень. Воля Фесса вызвала его из неведомых глубин Межреальности, и в этой части, можно сказать, план масок удался полностью.
Но даже Искажающий Камень не в силах был порвать сковывавшие некроманта цепи. Или, вернее сказать, мог, но каждое его использование, каждое почерпывание Силы из прошлого означало очередную победу масок и поражение его, Фесса. Проклятье, он предпочел бы уже сейчас собственное прозвище, полученное в этом мире, - Неясыть.
Да, он предпочёл бы вновь стать Неясытью, отказаться от себя уже окончательно - если ценой, скажем, за вернувшуюся ловкость в обращении с оружие станет потеря Мечей.
А неупокоенные были уже рядом. Толпа с воем бросилась в разные стороны, никто не дерзнул заступ им дорогу - Этлау с искажённым лицом так и стоял на своём помосте, по-прежнему пытаясь вернуть себе власть над своим загадочным амулетом, а его инквизиторы уже бежали, и поступали совершенно правильно - обычное оружие против тех
Конечно, бежали не все. Фесс лишний раз мог убегаться, что в Инквизиции служат отнюдь не только трусы, мучители, палачи и кровавые властолюбцы. Некоторые инквизиторы не бежали. Напротив, собой закрывали детей и женщин; некромант чувствовал пошедшую в дело магию Спасителя, слишком, увы, слабую, чтобы противостоять его собственному разрушительному заклинанию.
Несколько зомби даже упали, сложились кучками пылающих костей и плоти, один совсем молодой инквизитор выхватил из такого костра длинную, горящую с одного конца берцовую кость - она пылала странным ослепительно белым пламенем, разбрасывая во все стороны снопы столь же белых искр - и сам ринулся в наступление. Он успел поджечь четырех неупокоенных, прежде чем его самого сграбастали сзади и в один миг разорвали на куски.
Как ни странно, атакующие зомби оставили совершенно без внимания самого главного из инквизиторов - отца Этлау, застывшего, подобно сакраментальному соляному столпу, на краю судейского помоста. Лицо преподобного экзекутора потемнело от прилива крови, он словно изо всех сил старался справиться с неподъёмной тяжестью.
И не побежал ещё один человек - молодой маг Воздуха по имени Эбенезер Джайлз, о котором, похоже, все забыли в воцарившемся безумии.
Над его головой засветился неяркий голубоватый нимб, и огненная плеть молнии хлестнула по наступающей толпе мертвяков; и такова оказалась сила первого удара, что зомби просто разорвало на части. Так, наверное, начинал свой знаменитый последний бой несказанно более могущественный маг Фрегот Готлибский; и, наверное, Джайлза ждал бы такой же конец если бы...
Если бы самый лихой зомби, повинуясь отчаянному приказу Фесса, не оказался наконец рядом и жутко осклабившись, просто перекусил чудовищно изменёнными волшебством зубами сковывавшие некроманта цепи.
– Освободи их!– рявкнул Фесс, оказываясь на земле и указывая неупокоенному на по-прежнему прикованных орка и гнома. Сам же некромант намотал конец цепи на кулак и решительно шагнул к Этлау как бы то ни было, с этим типом он обязан покончить раз и навсегда!
Зомби со всем усердием выполнил приказ - но в следующее мгновение власть Фессова заклятья над ним, как видно, дала трещину, потому что жуткие зубищи клацнули возле самого горла Прадда. Орк с рёвом отмахнулся цепью - никакого иного оружия ни у кого из спутников некроманта сейчас и в помине не было; голова зомби лопнула, словно перезревшая дыня, но, и обезглавленный, тот не остановился. Если нет зубов, будем рвать когтями, ведь главное - рвать, кромсать и убивать, а уж чем - это дело десятое.
Фесс ударил. В спину, соединяя силы замаха цепью с разрушительным заклятьем, возвращавшим отжившую плоть в то место, где она только и должна пребывать, не тревожа собой белый свет. Зомби разломило надвое, и вновь некромант ощутил нечто подобное уколу совести - ему приходилось убивать тех, кто, как ни крути, пришёл ему на выручку, кто жил сейчас незавсимо от его воли, пусть даже этим страшным и чудовищным подобием настоящей жизни.
– Джайлза вытащите!– приказал Фесс орку и гному. Похоже, разговор с Этлау придётся отложить - по всей деревне зомби и скелеты уже гонялись за ее обитателями, вламываясь в дома, выбивая двери и окна; и уже повис над Кривым Ручьём страшный не то крик, не то стон, крик тех, кого успели сграбастать неживые руки, не ведавшие пощады.