Странствия по мирам
Шрифт:
В воздухе заколебалось ощутимое облако взаимовоздействующих магических посылов, которые пересекались, извивались и сплетались, вызывая искажение пространства. Из шипящих и гремящих разрядов вырывались языки пламени и молнии всех семи цветов радуги. Даже воздух дрожал и искрился.
Князь и воевода, снова впавшие в невменяемое состояние, под воздействием магии не заметили, как волхвы перестали творить чары и поспешно бежали.
Когда толпа растрепанных, дико вращающих глазами волшебников в развевающихся балахонах вырвалась из дверей княжего терема, на улицах города не было ни единой души: жители давно попрятались, прознав, что в Арконе происходит нечто ужасное. И вроде бы разбегающихся
А окутанные магическими парами Путята и Крут ощущали себя пребывающими в каком-то ином мире, а может быть, даже на небесах. Вот только рога как были, так и остались на княжеской макушке.
ГЛАВА 23
Мессир Реми радостно потирал руки. Честно говоря, способность чему-то радоваться проявлялась у него с годами все реже и реже. Все возможные виды радости он давно проверил на себе и счел их совершенно пустым делом, отвлекающим от более важных занятий.
Но сейчас он ощущал радость, именно радость, как удачливый игрок, придумавший хитрую комбинацию, чтобы обойти своих противников. Надо было просто помочь их жалким умишкам преодолеть запретную черту, и весь мир оказался у него на ладони. К радости добавлялись еще и азарт борьбы, и желание показать всем свою силу, и… вмешаться в ювелирную работу судьбы! Короче, Николя Реми вновь пробудился для эмоций, окрасивших его однообразное существование яркими тонами.
Ему удалось невероятно много – не только приблизить своего человека к чертовой ведьме Маргарите, но и заставить ее поступать так, как мессиру было бы желательно.
Итак, ведьма прибыла в Аркону и уже успела вступить в конфликт с местным князем. Скоро у нее будет там много, очень много врагов, готовых свести с ней счеты, и настанет момент для появления на сцене самого мессира Реми.
Аркона, на счастье, для Реми открыта, и он может разыграть там славное действо. Этакое в старинном эпическом вкусе.
Правда, путь туда, на остров Буян, в обход королевства Мерлина получается долгим. Зато Реми может застать ведьму врасплох. Пора собираться в дорогу…
Еще один человек, вернее не совсем человек, а волшебное существо, проявлял признаки беспокойства о судьбе Маргариты. Это был старый цверг…
Считать ли гномов и цвергов людьми или не считать – каждый решал для себя сам. С одной стороны, они так давно жили плечом к плечу с человеческими особями, что успели перенять людские нравы и привычки и почти перестали отличаться от заурядных хомо саниенсов. С другой стороны, и люди тоже всегда считали гномов своими – вампиров или оборотней принято было бояться, и не без оснований. Но для кого из людей старый добрый садовый гном воплощал бы ужас, летящий на крыльях ночи?
Вот и Эрик, как существо совершенно очеловечившееся, испытывал эмоции, сходные с эмоциями любого дедушки, тревожившегося за любимую внучку.
Ему наконец удалось при помощи своего прибора обнаружить место пребывания Маргариты – она оказалась в Арконе (по мнению Эрика Витольдовича, далеко не лучшее место среди сопредельных миров), а то, что там происходило и что удалось ему разглядеть в хрустальном шаре, не понравилось старику еще больше.
Связи с Маргаритой не было, и передать ей настоятельный совет немедленно вернуться в Москву или хотя бы в Камелот оказалось невозможно.
Побродив по дому в глубоком раздумье, цверг кинулся к клавиатуре своего магическо-технического
«Надеюсь, наша договоренность остается в силе и вы следите, чтобы девочке не угрожала опасность?»
Электронное послание снова ушло куда-то без всякого адреса, но ответа старик так и не дождался…
Маргарита с тремя московскими ведьмами и тремя рыцарями – Гарольдом, Персивалем и замаскированным иод рыцаря беоритом – отправилась искать пристанище. Чары личины, напущенные на Беорфа, пора было подправить, они уже стали слабеть. А это лучше было бы сделать в уединении.
По дороге гости рассматривали Аркону. Город был красивым и, как многие приморские города, каким-то приветливым, если так можно сказать о городе. Если бы не развешанные там и сям дацзыбао с призывами любить и слушаться князя, он казался бы просто очаровательным.
Горожане были веселыми и нарядными, но вот что настораживало – вокруг расхаживало множество военных патрулей, которые бесцеремонно прочесывали толпу и проверяли каждого, кто казался им подозрительным.
А подозрительными, как поняла Маргарита, стражникам казались беориты и люди, на них похожие. Какое-то количество спустившихся с гор беоритов проживало в Арконе, и им было на это дано официальное разрешение княжескими тиунами, хотя славянское население города и племя человеко-медведей пребывали в состоянии перманентной войны. Что толкнуло беоритов поселиться в стане врага – то ли это шпионы, то ли люди, уставшие от боев и решившие обосноваться в тылу, то ли они считали себя парламентариями, через которых князь и его приближенные могли в случае необходимости вести переговоры с их племенем, – было неясно. Что толкнуло тиунов выдать им разрешение, также оставалось загадкой: денежная мзда или политические расчеты? Но в Арконе имелась крупная беоритская колония. Причем проживали человеко-медведи по всему городу, хотя им удобнее и практичнее было бы обосноваться где-нибудь в одном месте и устроить там свой Беорито-таун.
В настоящих зверей они превращались только в момент опасности, когда вступали в драку, а в спокойном состоянии походили на обычных людей, неуклюжих и наделенных грубоватой внешностью. И арконские стражники весьма тщательно просеивали всех проходящих по улицам, выхватывая взглядом неуклюжих, мешковато одетых, косолапых, волосатых людей и требуя, чтобы те предъявили доказательство, не медведи ли они. А если уж обнаруживались беориты, разговор становился еще более серьезным.
У легально проживающих в Арконе человеко-медведей должны были иметься княжеские ярлыки, удостоверяющие их личность. Если же по каким-то причинам ярлыка не окалывалось, на несчастного беорита сразу кидались несколько стражников (один на одни совладать с ним было трудно, уж очень человеко-медведи были сильны) и волокли в темницу.
Впрочем, у пойманного беорита был шанс избежать проблем, если он сразу же совал стражникам кошель с деньгами. Видимо, поэтому на дежурство по охране порядка в городе дружина выходила практически в полном составе и патрулировала улицы от темпа до темна, а го и ночью, боясь оторваться даже на сон и еду, ведь никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь, – вдруг самый толстый кошелек пройдет в этот миг мимо тебя?
Служба в городе считалась настолько хлебной, что больше месяца ни одну дружину тут не держали – выводили на богатырские заставы, то есть в горы, меняя на свежую, призванную из лагерей. Там до предела вымотанные городской охотой дружинники отсыпались, а обитавшие в горах беориты тем временем спускались в долины и, проходя мимо почивавших дружинников, расползались по Арконе, где их ловили новые патрули, поправляя собственные денежные дела.