Странствия убийцы
Шрифт:
— Но вы одиноки в своих поисках? Другие с вами не согласны?
— Многие согласны. Но никто не отправляется искать Белого Пророка. К нему должны прислушаться люди, к которым он пришел. Другие не должны вмешиваться, иначе они навеки повернут историю к ложному пути.
Я все еще раздумывал над тем, что она сказала о времени. Казалось, мои мысли скрутились в узел. Ее голос стих. Я смотрел на уши кобылы и думал. Время быть честным с Молли. Время отправиться в путешествие с Федвреном, вместо того чтобы становиться помощником убийцы. Она дала мне много пищи для размышлений.
Ночной Волк появился вскоре
— За нами бежит волк, — сообщила она.
— Это не волк, это моя собака. Хотя в ней и есть волчья кровь, — признался я.
Она снова нагнулась, чтобы посмотреть на него, потом перевела взгляд на мое спокойное лицо и откинулась на сиденье.
— Значит, нынче в Бакке овец пасут волки, — кивнула она и больше не говорила об этом.
Остальную часть дня мы в ровном темпе двигались вперед. Вокруг не было никаких признаков жилья, кроме одной маленькой хижины, которая попалась нам по дороге и над которой поднималась струйка дыма. Холод и сильный ветер не прекращались, и к концу дня мы все закоченели. Лица пилигримов в фургоне побледнели, а носы покраснели. У одной женщины губы были совсем синие. Люди были прижаты друг к другу, как сельди в бочке, но даже это не могло защитить их от холода.
Я топал ногами, чтобы пальцы не потеряли чувствительность, и перекладывал вожжи из одной руки в другую, по очереди грея ладони под мышками. Плечо мое ныло, и боль начала распространяться по руке. Губы пересохли, но я боялся облизывать их, чтобы они не потрескались. Мало есть вещей более неприятных, чем постоянный холод. Что до Кеттл, то я не сомневался, что для нее это было настоящей пыткой. Она не жаловалась, но с течением времени, казалось, становилась все меньше под своими одеялами. Ее молчание яснее слов говорило о страданиях, которые она испытывает.
Было все еще светло, когда Ник повернул караван и повел нас по едва заметной под снежными наносами тропе. Я мог догадаться о ее существовании только по меньшему количеству проступающей над снегом травы, но Нику, по-видимому, дорога была хорошо знакома. Верховые контрабандисты прокладывали путь для фургонов, но маленькой кобыле Кеттл все равно приходилось нелегко. Один раз я обернулся и увидел, как ветер холодной рукой заметает наши следы, так что на заснеженной земле остается только легкая рябь. Местность, которую мы пересекали, была ничем не примечательной. Наконец мы преодолели долгий подъем и посмотрели вниз, на кучку незаметных с дороги зданий. Приближался вечер. Только в одном окне горел огонек. Пока мы спускались, зажглись еще свечи, и Ночной Волк ощутил в воздухе след дыма. Нас ждали.
Дома выглядели неплохо. Казалось, их недавно ремонтировали. Мы завели лошадей и фургоны в большой амбар, который располагался в котловине, так что помещение находилось наполовину под землей. Низкое здание нельзя было увидеть с дороги, и я не сомневался в том, что оно было построено таким образом именно с этой целью. Если человек не знает о существовании
— Кто эти люди и почему ты привел их сюда? Что проку в тайнике, если все вокруг о нем знают?
Ник передал лошадь одному из своих людей и повернулся к ней. Не сказав ни слова, он обнял ее и поцеловал. Через мгновение она оттолкнула его:
— Что ты…
— Они хорошо заплатили. У них своя еда, и они могут переночевать здесь. А завтра они будут уже на пути в горы. Здесь наверху никому нет дела до нас. Никакой опасности, Тел, ты зря беспокоишься.
— Я должна беспокоиться за двоих, потому что у тебя на это не хватает мозгов. У меня готов ужин, но его не хватит на всю эту ораву. Почему ты не послал птицу, чтобы предупредить меня?
— Я послал. Разве она не прилетела? Может быть, из-за бури?
— Ты всегда так говоришь, когда даже не думаешь посылать голубя.
— Оставь, женщина. У меня есть для тебя хорошие новости. Пойдем в дом и поговорим. — Ник обнял ее, и они ушли. Его люди остались, чтобы помочь нам устроиться на ночлег. Амбар был просторный, с массой соломы для постелей. Здесь были колодец и ведро для воды. Маленький очаг страшно дымил, но на нем можно было готовить. Трудно было назвать амбар теплым, если только не сравнивать его с уличным холодом, но никто не роптал. Ночной Волк остался снаружи.
У них полно цыплят, сказал он мне. И клетка с голубями. Оставь их в покое, предупредил я его. Старлинг хотела было пойти в дом вместе с людьми Ника, но они остановили ее у дверей.
— Ник велел всем вам спать в одном месте. — Он со значением посмотрел на меня. — И наберите воды, потому что мы запрем дверь, когда уйдем. Так будет меньше ветра.
Его слова никого не одурачили, но никто не стал возражать. По-видимому, Ник считал, что чем меньше мы знаем о его убежище, тем лучше. Это можно было понять. Вместо того чтобы жаловаться, мы просто набрали воды. По привычке я наполнил корыта лошадей. Вытаскивая пятое ведро, я подумал, перестану ли я когда-нибудь первым делом устраивать животных. Пилигримы больше думали о собственном удобстве. Вскоре я ощутил запах готовящейся еды. Что ж, у меня было сушеное мясо и сухари. Этого будет вполне достаточно.
Ты можешь поохотиться со мной. Здесь есть дичь. У них был огород этим летом, и кролики все еще бегают сюда за кочерыжками.
Он растянулся у курятника, окровавленные остатки кролика лежали между его передними лапами. Он старательно двигал челюстями, но не спускал глаз с заснеженного огорода, ожидая появления новой дичи. Я мрачно жевал полоску сушеного мяса, наваливая солому для постели Кеттл в стойле рядом с ее лошадью. Я расстилал ее одеяло, когда она вернулась от огня с чайником в руках.