Странствующий цирк вампиров
Шрифт:
— Просто мне нравится быть с тобой наедине, — продолжила она. — Как сейчас.
— Мне тоже, — прошептал я.
Слим наклонилась и поставила бутылку на ступеньку у своих ног. Потом положила руку мне на плечо. Я отставил свою бутылку. Когда я повернулся к Слим, мое колено уперлось в ее ногу. Мы оба наклонились друг к другу, обнялись и поцеловались.
Ее губы были прохладными от пива, очень мягкими и… ее. До этого я целовал и других девушек. По крайней мере, несколько раз. Вообще-то, я пару раз целовал и Слим, пару раз, в щеку, когда она уезжала
Слим, должно быть, была влюблена в меня так же, как я в нее. Она обнимала меня почти до боли. Я же старался не слишком прижимать ее, потому что чувствовал повязки на ее спине даже сквозь футболку.
Наш поцелуй длился и длился, и я чувствовал себя так, будто тону в Слим. Я растворялся в ней, а она — во мне. Ее дыхание наполнило мой рот, горло и легкие. Кончики ее грудей мягко касались моего тела сквозь одежду. Я хотел, чтобы это продолжалось вечно.
Слишком скоро она ослабила объятия. Ее губы отодвинулись от моих, грудь больше не соприкасалась с моей. Но она оставалась так близко, что мы едва не касались носами.
Она посмотрела мне в глаза.
Я посмотрел в ее.
На этот раз ее взгляд не заставил меня нервничать. На этот раз я просто почувствовал себя хорошо.
Через какое-то время она наклонила голову и снова меня поцеловала. На этот раз едва коснувшись меня губами.
— Ты весь обслюнявился, — прошептала она и отодвинулась, но не слишком сильно. Ее губы тоже были мокрыми и немного покрасневшими. Слегка улыбнувшись, она снова наклонилась ко мне. Растянув ворот футболки, она потерла им мои губы. Потом снова отодвинулась и вытерла собственный рот тем же краешком.
— Поцелуи могут быть грязным делом, да? — спросила она.
Я открыл рот. На мгновение мне показалось, что я разучился разговаривать. Наконец, я сумел проговорить:
— Наверное.
— Как думаешь, жаровня уже подогрелась?
— Не знаю. Сейчас проверю.
Я оставил пиво на ступенях, поднялся и пошел к грилю. Начав двигаться, я почувствовал что-то липкое и влажное на подкладке плавок, которые надел под джинсы вместо белья. Это меня обеспокоило. Мы же всего лишь поцеловались. Это был самый прекрасный поцелуй в моей жизни. Он был ошеломляющим, но прекрасным и чистым, без всякого сексуального подтекста. По крайней мере, мне тогда так казалось. У меня не было эрекции — по крайней мере, мне так показалось — и точно никакой эякуляции.
Но меня точно слегка… подмочило.
Я почувствовал горячую тошнотворную волну, пробежавшую по телу.
Все еще находясь спиной к Слим, я посмотрел вниз. Перед моих джинсов был надежно скрыт под подолом рубашки. Рубашки Расти, на самом деле.
Почувствовав невероятное облегчение, я взглянул на огонь. Бумага и хворост полностью выгорели, но уголь как раз дошел до нужного состояния: их черные сердцевины стали почти серыми.
— Кажется, готово, — сказал я Слим.
— Я принесу котлеты, — она сделала глоток из бутылки,
Я дождался, когда дверь захлопнулась за ней, и быстро оглядел себя, слегка задрав перед рубашки.
На джинсах не было никаких пятен.
Одной заботой меньше.
Вскоре кухонная дверь снова хлопнула, и появилась Слим с блюдом котлет в руках. Хотя ее волосы были не сильно длиннее моих, легкая челка падала ей на лоб, несколько прядей развевались у ушей, пока она спускалась по ступеням. Кроме того, ее груди слегка покачивалась — я видел через тонкую ткань ее футболки, как яркая ткань купальника слегка сдвигалась то вверх, то вниз. Ворот футболки немного растянулся справа, с той стороны, которую она использовала, чтобы отереть нам губы.
— Я добавила туда соли и перца, — сказала Слим, приближаясь ко мне. — И уже достала булочки.
— Отлично, — ответил я.
Она встала с блюдом перед жаровней, и я стал по одной перекладывать котлеты на гриль. Фарш был холодным и жирным и начинал тут же шипеть на решетке.
Я посмотрел на свои руки.
— Мне надо вымыться.
— Мог бы воспользоваться вот этим, — сказала Слим. Из-за спины она извлекла лопатку, которая до этого, судя по всему, была заткнута в задний карман ее джинсов.
— Вовремя ты о ней вспомнила.
Она усмехнулась.
— Или мойся. Я послежу за бургерами.
— Сейчас вернусь, — сказал я. Забрав у нее блюда, я побежал в дом. В кухне я поставил пустую тарелку рядом с другой, где уже были разложены разрезанные пополам булочки. Обе стороны каждой из них были смазаны майонезом.
Слим знала, как надо готовить чизбургеры.
Я попытался отмыть руки, но вскоре обнаружил, что холодная вода жир не берет. Мне нужно было мыло и горячая вода.
Через окно за раковиной я мог наблюдать за Слим, стоящей у гриля. Над ним поднимался бледный дымок и растворялся на легком ветру. Слим слегка хмурилась. Я не мог понять, была ли она чем-то встревожена, или просто глубоко задумалась. Может быть, она просто сосредоточилась на приготовлении котлет и пыталась оценить, не пора ли их переворачивать. В правой руке она держала лопатку, уже наготове. Левая рука свободно висела. Слим стояла, выпрямив левую ногу и перенеся на нее весь свой вес, так что джинсы сзади слегка растягивались с одной стороны.
Я мог бы смотреть на нее вечно, но тут вода обожгла мне руки. Я вскрикнул и выдернул их из-под струи. Кожу жгло, так что я пустил холодную воду, и некоторое время держал под ней руки. Потом вытер их кухонным полотенцем.
Слим обожала чизбургеры. Честно говоря, я тоже. Так что я сразу подошел к холодильнику и достал «Вельвиту». Разворачивая упаковку, я невольно вспомнил о сыре, который мы ели в доме у Расти. И карточный клуб его матери. И обнаружившую нас Битси. И то, как мы от нее убежали.