Странствующий
Шрифт:
Но не за этими детскими впечатлениями прибыли мы сюда. Хотя и не вопреки… Во что бы то ни стало нам нужно прорваться в монастырь Нового Афона. Туда стремимся, имея мистическую потребность посещения. Дело в том, что как-то знойным полуднем на московском рынке Ново-Афонский монах пригласил меня посетить свой монастырь, обещая лично провезти по всем святым местам и даже к отшельнику, живущему в пещере. Несколько раз поездки туда срывались из-за событий на границе с Грузией. На этот раз для гарантии нашей безопасности нам посоветовали купить обычные туристические путевки.
Иверия
Утром садимся в автобус, в котором, кроме нас, находятся человек двадцать отдыхающих. Сопровождает группу старший офицер 9-го
В районе реки Псоу переходим границу, предъявляя паспорта. Очутившись в дружественной, но заграничной Абхазии, ждем автобуса, наблюдая приграничные страсти с резвыми пограничниками, измученными стариками и женщинами, нагруженными мешками, сумками и переполненными тележками. И если на русской территории все это происходит шумно, с размахом и многолюдно, то на абхазской 3/4 испуганно и суетливо. Да и строения по эту сторону границы все какие-то ветхие, запущенные, разве что кроме нескольких жилых домов, принадлежащих, видимо, пограничным бизнесменам.
Садимся в подъехавший автобус. Очаровательная девушка Инга берет в тонкие ручки микрофон и вступает в роль гида. Ее вызывающая женственность, горский темперамент, прорывающийся в порывистых движениях и баритональном контральто, а также и огромные черные глазищи, которыми она буквально решетит нас, надолго запоминаются. И с этим впоследствии приходится бороться, изгоняя прочь из души навязчивые образы. Она же в качестве компенсации за множественные ранения мужских сердец сообщает нам о решении немедленно покреститься и стать человеком, то есть челом, устремленным в вечность. Происходит это после нашего отказа взять в руки игральные карты с поруганными христианскими символами. Карты используются ею в качестве контрамарок для прохода в пещеры. Специально для нас двоих она выдирает листочки из записной книжки, пишет двузначные номера и витиевато расписывается.
За окнами автобуса проплывает послевоенная Абхазия. Роскошный некогда край сейчас в руинах. Престижные в прошлом санатории, дома отдыха, дворцы 3/4 все заросло сорняками, ползучими лианами и прожорливым плющом. Рассказывая о местных диковинах, Инга произносит страшные слова: «мы проезжаем мимо визитной карточки города 3/4 ресторана «Морской дракон». Как известно, темные силы не способны к созиданию. Здесь произошло заурядное: попытка построить рай на земле для избранных, где вместо Бога царствует дракон. Однако Иверия 3/4 первый удел Пресвятой Богородицы 3/4 не оставлена Промыслом, поэтому благодать Божия разрушила источники зла, расчистив место для созидания.
Наконец, автобус сворачивает с приморского шоссе на Новый Афон. Сходим с автобуса и сразу погружаемся в окутывающий влажный тропический зной. На уютной террасе, окруженной зелеными холмами, строения утопают в буйной зелени деревьев, кустов и множества цветов. Обходим вокруг белокаменный храм апостола Симона Кананита. Увы, он заперт. По преданию, этот древнейший христианский храм построен в шестом веке, и именно в нем покоятся мощи апостола Симона. Того самого, у которого на свадьбе в Кане Галилейской не хватило вина, и все присутствующие стали свидетелями первого чуда, совершенного Спасителем: претворением воды в вино. Жених настолько был поражен чудом, что по взаимному согласию оставил невесту и пошел за Спасителем в числе учеников. Симон 3/4 апостол из двенадцати, который вместе
Умываемся и набираем прохладной голубоватой воды из святого источника. Поднимаемся по ступеням к водопаду, который в 1888 году посещали Государь Император Александр Третий Освободитель с семьей и Цесаревичем Николаем Вторым, будущим Царем-мучеником. Об этом сообщает мемориальная плита, укрепленная на растрескавшейся каменной стене, заросшей мхом.
У белых струй водопада джигит сажает на понурого вороного коня визжащих дамочек для запечатления на фотокарточках. Вяловатый конкурент лихого абрека молча сидит под пальмой возле нервного павлина. Птица визгливо с хрипотцой каркает на прохожих, вытягивая синюю длинную шею, дергая помелом выщипанного двухметрового хвоста. Там и тут продают вино, инжир, хачапури, сувениры. По мокрым каменным ступеням, пригибаясь под колючками терновника, поднимаемся наверх. Здесь в окружении кудрявых зеленых холмов над изумрудным озером словно парит белая ротонда с тонкими колоннами и крышей, похожей на взлетающего лебедя. Рядом 3/4 станция железной дороги, судя по литым чугунным украшениям, построенная к приезду августейшей семьи.
В пещеру, где скрывался от гонений апостол Симон, нас не ведут, сказав, что она «не работает» по причине ремонта. А мои друзья лет десять назад привозили отсюда камни, пропитанные кровью апостола, убитого Иверским царем Адеркием.
Позже, в трех вагонах подземного метро мы с грохотом въезжаем в Ново-Афонские пещеры. Бродим на глубине 185-ти метров по шести пещерам, огромным, как спортзал, где холодно, сыро, мрачно и неинтересно. В глубине души я надеюсь, что нам покажут места подвигов монахов, которые здесь некогда скрывались, следы их проживания: пещерки, высеченные в камнях кресты… Но нет, ни слова об этом. Что-то там течет, капает, виснет сосульками, выпирает ноздристыми надолбами, подошвы ботинок скользят по мокрым ржавым ступеням, а жертвы спелеологии зевают, кутаясь от холода и сырости в шерстяное.
С нетерпением возвращаемся в тепло и солнце. Мы с Валерием на радостях даже по два кофе выпиваем в ближайшем кафе, любуясь малахитовым гористым видом, синим глубоким небом и голубым сверкающим раздольным морем. Потом едва уносим ноги с рынка, подвергаясь усиленному интересу абхазских женщин. Здесь на 17 женщин приходится один мужчина, и официально разрешено многоженство!.. Причем, женщины везде — на полях, в садах, во дворах. Мужчины же в шашлычных и пивных.
Дальше автобусом добираемся до Ново-Афонского монастыря, нижней его части, куда прибывали, обычно с моря, паломники. От древнего белокаменного храма Покрова Богородицы, от руин братского корпуса — по «дорожке грешников» пешком поднимаемся к монастырю. Нас окружают стройные высоченные кипарисы. В наших руках 3/4 камни, символизирующие бремя грехов человеческих. Раньше благочестивые паломники по этой дорожке, выложенной плоскими камнями, ползли на коленях. Мы же, немощные дети последнего века, идем пешком. Но даже при таком восхождении обливаемся соленым потом настолько обильно, что вся одежда становится мокрой. Разумеется, над нами смеются, подтрунивают попутчики и встречные, намекая на вопиющую нашу греховность. В таком деле это нормально и даже желательно, потому как, во-первых, они абсолютно правы, а во-вторых, «горе вам, если все о вас говорят хорошее».
Перед входом в святую обитель оставляем «камень грехов» средь кучи подобных. И ощутив дивное облегчение, «веселыми ногами» входим под сень крепостных стен. Здесь на бетонном камне, в тени огромного ореха сидит русский старичок в потрепанном пиджаке с орденом на лацкане. Он задумчиво разглядывает махонького сокола, привязанного веревкой к ветке каштана. Руки старика 3/4 крепкие, работящие 3/4 сжимают высокий посох.
3/4 Как вам здесь живется, отец? 3/4 спрашиваю, присаживаясь рядом.