Странствующий

Петров Александр

Женщина тихонько всхлипывает, переживая прошлое. Промокает глаза платочком, обмахивается, как веером. Наливаю минералку и протягиваю. Она благодарно кивает и отпивает глоток. Ловлю себя на том, что каждое ее слово, интонация голоса, жесты, движения 3/4 завораживают. Женственная женщина 3/4 это нормально и естественно, но, увы, так редко в наше времени. От разума к сердцу проходит запрос: а не блудные ли это помыслы у меня к ней? 3/4 обратно следует искренний ответ: нет, это сестра, притом старшая, честная, добрая. И, безусловно, страдающая, как всякий человек, познавший истинную любовь в этом мире.

3/4 Пока он ехал ко мне, я кое-как успела собрать на стол. Когда он вошел в дом, у меня сначала ноги подкашивались от волнения. А потом вдруг что-то

на меня как бы сверху сошло 3/4 такое, знаете, спокойствие… Да, тихое спокойствие. Мы с Алешей сели за стол. И первое, что я сказала ему 3/4 это «прости меня». И рассказала ему, что со мной происходило с тех пор, как он ушел. И про слежку, и про позорное подглядывание за ними 3/4 всё. Потом он говорил… Словом, он вернулся.

3/4 Слава Богу! Предлагаю за это по глоточку! 3/4 торжественно произношу, раздавая пассажирам купе стаканы с вином.

3/4 Но это еще не все, 3/4 продолжает она. 3/4 Дальше началось самое интересное. Я продолжала посещать службы. Аккуратно вычитывала молитвенное правило. Но его молиться не заставляла: батюшка не велел. И вот в один прекрасный день, а день на самом деле выдался солнечным и спокойным, муж сам напросился со мной на службу. Помню, шла я рядом с ним и волновалась больше, чем он. Увидел он очередь на исповедь и вдруг сам туда встал. Видимо, эти полчаса стояния ему дались не просто. Он оглядывался, искал меня. Я подошла поближе и пожала ему руку. Наш батюшка долго с ним говорил, потом накрыл епитрахилью и разрешил его от первых исповеданных грехов. В тот день он, как по воздуху летал, с детской, счастливой улыбкой. А я им любовалась и на цыпочках вокруг ходила, боясь спугнуть. Ведь это тихое счастье 3/4 оно очень хрупко. Через неделю я его поздравила с первым Причастием. А еще через пару месяцев мы обвенчались. У него после венчания сердце болеть перестало.

3/4 Вот так обрадовал вас Господь!

3/4 Но и это не все! Я на старости лет 3/4 в сорок два 3/4 родила мальчика, да. Как узнала, что «в положении», испугалась. Побежала к батюшке. А он мне: рожай, не сомневайся, все будет хорошо, благословляю. И вот родился здоровый мальчик. Как раз на Николу зимнего. И если мы с мужем смуглые и темноволосые, то наш Николенька светленький, кудрявый и белокожий 3/4 прямо кровь с молоком. Ну хоть ангелочков с него пиши. Кстати, сейчас я к ним в дом отдыха еду. Догоняю моих беглецов… Вот так меня Господь одарил только за одно стремление к смирению. Потому что, дорогие мои, настоящее смирение у меня только впереди…

Наша попутчица сходит где-то в районе Пятигорска. Оставшуюся часть пути едем одни. Вспоминаю про тетрадь, переданную мне Старцем. Вскрываю обертку и погружаюсь в чтение.

  Воспоминания из предреченного будущего

 «По всем каналам связи опубликовано Обращения Государя к правительствам и народам всего мира. Принявший на себя царский венец из рук воскресшего Серафима Саровского, Государь призвал всех людей Земли содействовать Монархии.

В Обращении предлагается возвратить духовные и культурные ценности в Россию. Многие честные люди сразу откликнулись на предложение. Стали возвращаться церковные святыни: Святые Писания, иконы, кресты, панагии, церковная утварь, картины... Приходится только удивляться и ужасаться масштабу ущерба, нанесенного Церкви.

Из разных уголков Земли корреспонденты шлют сообщения о той реакции, которую вызвало Обращение и его последствия.

Владельцы церковных ценностей, не желавшие расставаться с ними, стали болеть, терпеть ощутимые убытки. Но как только ценности отправлялись на Родину, неприятности бывших владельцев сменялись на успех и оздоровление.

Из Аргентины передает наш собкорр. Т.Ушакова: «Внук бывшего нациста, ныне уважаемый бизнесмен господин Д., в частной коллекции имел кроме всего прочего русскую икону северного письма четырнадцатого века. Ее страховая стоимость составляла 2 миллиона долларов. После выхода в свет Обращения, через неделю г.Д. сначала почувствовал сильную тоску, потом боли в сердце,

которые усиливались от приближения к иконе. Он перенес икону из гостиной особняка в подвал. Тогда в подвале случился пожар, уничтоживший все, кроме иконы. Господин Д., не желая расстаться с жемчужиной своей коллекции, сдал ее на хранение в депозитарий банка. При этом два солидных банка отказали ему в хранении. Лишь в банке, принадлежавшем наркомафии, ему удалось запереть икону в сейф. На следующий день банк разорился на рискованной финансовой афере, а в самом здании банка произошло возгорание электропроводки, что привело к сильному пожару в хранилищах. В огне сгорели все ценности, кроме иконы. Только после этого господин Д. отправился на почту и бандеролью отправил ее в Россию. По выходе из почтового отделения господин Д. по дороге домой наблюдал две поразительные картины: взрыв автомобиля со стрелком в салоне (по данным полиции - неудавшаяся месть наркомафии за крушение банка) и кривляния местного сумасшедшего, который сунул г.Д мятую бумажку, оказавшуюся чеком на 2 миллиона долларов».

О множестве подобных случаев сообщают нам корреспонденты из других стран».

«Финансовые круги Запада обсуждают полученные правительствами ошеломля­ющие цифры долгов России, предложенные к возврату Царем. Общая сумма долга составляет более двенадцати триллионов долларов США.

«Если эту сумму изъять из оборота и направить в Россию, то рухнет вся финансовая система мира!» 3/4 заявил видный финансист Всемирного Банка.

Губернатор Морти в присущей ему безаппеляционной манере заявил на заседании Конгресса: «Пусть эта... Россия и не надеется получить от нашей страны ни единого цента!» В тот же день торнадо невиданной силы обрушился на штат и буквально стер с лица земли особняк Морти, а также здания организаций и дома частных лиц, финансирующих конгрессмена. Заседание Конгресса решено перенести для более детального изучения «русского вопроса».

Ввиду прокатившихся по планете волнений и бедствий Монарх обратился со Вторым своим Обращением, в котором еще раз убедительно просил не пытаться идти против воли Божией отказом в помощи России или противодействием Монархии. Государь указал, что возврат долгов будет приниматься в разнообразных взаимоприемлемых формах, как в виде прямых перечислений, так инвестиций, поставок техники или других товаров и технологий».

«Среди множества церковных новостей можно выделить продолжение заседаний Православного Собора. На нем отмечено, что завершается болезненный период обновления священства. Было отмечено, что рост авторитета Церкви требует энергичных мер по катехизации народа. Для этих целей Правительством по указанию Государя направлены большие средства на книгоиздание, кинематограф и телевидение. Государь на одном из заседаний потребовал более эффективной и оперативной деятельности Цензурного комитета. Рассмотрены вопросы по строительству, реконструкции и устройству временных и передвижных храмов. Определены районы первоочередного строительства храмов.

Собор на своем первом заседании принял обращение к православным гражданам России. Наибольший интерес, как в стране, так и за рубежом, вызвали следующие слова: «Православные составят кадровую основу Монархии. Воспитанные в них Церковью кротость, смирение и нежелание лидерства должны преобразоваться в подвижничество не ради славы и наживы, но на благо Престола под святым Покровом Пресвятой Богородицы. Каждый трудовой коллектив отныне будет цементироваться и управляться православным руководителем».

«Указом Государя в России национализированы 86% банков и финансовых структур. Их деятельность в результате проверки Службой безопасности признана вредной для имперских интересов. По той же причине приостановлена деятельность ряда предприятий, работникам которых предложено обратиться в центры переобучения. Многие так и поступают, но кто-то предпочитает эмиграцию, выражая свое нежелание сотрудни­чества с Монархией. Наш корреспондент слышал такие, например, объяснения: «Всю жизнь воровал, а уж на старости лет становиться честным поздно!»