Страшная неделя

Моденская Алёна

– Боюсь, если мы вовремя мер не примем, – тихо сказал Новиков, – то и вся наша поликлиника будет заполнена такими вот детьми со шрамами. Где же я их видел?

И тут перед глазами промелькнула чья-то шея, покрытая пятнами и…

– Как добираться-то будем? – появившийся Антон не дал досмотреть видение и полностью его прогнал.

– Помог? – грубо спросил Новиков, разозлившийся за то, что его сбили с мысли. – Всё поправил?

– В смысле? – удивлённо спросил Антон.

– Ты местный фап видел? – решил увести разговор

в сторону Новиков.

– Ну?

– Вот и занялся бы делом. Там работы непочатый край.

– И кто мне за эту работу заплатит?

– Не всё на деньги меряется, – пробормотал Новиков. – И надо уже тряхнуть Лисовского. Кстати, всё утро дозвониться до него не могу. Есть у кого-нибудь трактор в округе?

– Есть, только все, поди, на карьере, – сказала Октябрина Леонардовна, запахивая пальто.

– Есть мощный вездеход, – щёлкнул пальцами Антон. – У бывшего одноклассника. Вытянет твою машину.

Пока Антон с холма звонил приятелю, Новиков всё топтался у дома старосты, где местные ни в какую не хотели отпускать отца Павла, пока он не переписал все имена за здравие и упокой, не принял заказы на молебны и не ответил на вопросы вроде можно ли есть сверчков в пост. Оказалось, где-то рядом предприимчивые местные устроили сверчковую ферму и теперь продавали муку из насекомых.

Новиков от души понадеялся, что Василиса, когда приедет, об этом не узнает. А то она давно ноет, что мясо есть вредно, да и зверушек жалко. Может, она и сверчков пожалеет?

– Надо бы выдвигаться, – сказал вернувшийся Антон. – Как-нибудь дойдём до дороги, а там попутку попробуем поймать.

Новиков кивнул и помахал рукой отцу Павлу, которого за локоть цепко держала бабуля в платочке.

– Я обязательно ещё приеду, – обещал ей отец Павел уже раз пятый.

Антон подошёл поближе к Новикову и тихо произнёс:

– Может, сказать Октябрине и фельдшерице, чтобы не распространялись особо?

– А есть смысл? – скептически спросил Новиков.

– Ну да, – вздохнул Антон. – Деревня. Даже если они никому ни одного слова не скажут, всё равно все всё узнают.

Толпа потихоньку рассосалась, и отец Павел остался стоять у дома старосты в окружении пакетов, коробок и кульков с разной снедью – яблоками, картошкой и соленьями.

– И как мы всё это потащим? – спросил Антон, осматривая дары местных. – На себе?

– Ничего, не переломитесь. – И Октябрина Леонардовна нагрузила каждого продуктовым набором.

Новикову досталась большая сумка с куриными яйцами и ещё чем-то распластавшимся по дну.

– Вроде пост, – бормотал Новиков, примеряясь поудобнее к нагрузке.

– Так до Пасхи уж недалече, – бодро отозвалась Октябрина Леонардовна, давая Антону в каждую руку по пухлому пакету. – Ну, с Богом. Счастливо добраться. Как приедете – обязательно позвоните.

Компания попрощалась со старостой, и Новиков со священником стали подниматься на холм позади её дома, а Антон

топал чуть позади, потому что за ним увязалась старая знакомая Люба. Она шла и всё что-то тихо ему наговаривала, гладя по плечу.

Отец Павел время от времени оборачивался и недовольно качал головой. Увидев вопросительный взгляд Новикова, он сказал:

– Октябрина-то права. Женщина всё-таки замужем.

Новиков только молча улыбнулся. Монаху ещё многому предстояло научиться в деревне. Например, не лезть людям в души без приглашения.

Люба отстала, и сияющий довольной улыбкой Антон резво догнал остальных. Отец Павел уже обернулся и открыл было рот, чтобы прочитать ему мораль, но Новиков намеренно громко спросил:

– И где мы найдём попутку? Дороги-то размыло.

– Пройдём через луга, – сказал Антон, щурясь на весеннее солнце. – А там – вдоль грунтовки до трассы.

– Ничего себе марш-бросок, – процедил Новиков, перехватывая ручки тяжеленной сумки другой рукой и вспоминая службу в армии.

Луга ещё не зеленели, но уже проснулись – в пролесках на все голоса щебетали птицы, а по полям пару раз пробегали шустрые зайцы. И пахло весной. Да так, что хотелось бросить поклажу и просто погулять по лугам. Можно даже запустить воздушного змея или наделать бумажных корабликов и устроить регату в ручье. Как в детстве.

Новиков тяжко вздохнул. Вместо беззаботного детства – деревни с хиреющими детьми и упыри, бродящие по округе.

– Смотрите-ка, а грунтовка-то почти высохла, – радостно отрапортовал ушедший чуть вперёд Антон. – Если она вся такая, то через пару часов будем в Покрышкино.

– Почему мы не могли по этой дороге сюда приехать? – спросил Новиков, снова перехватывая ручки.

– А, ну да. На повороте к трассе ручей разлился, а у Покрышкина низину затопило. Но там есть пешеходный мостик.

Новиков ничего не ответил, только тяжко вздохнул. Отец Павел тоже устало вздыхал, он был самым субтильным из компании, но так как вся снедь была подарена ему, то священник взял на себя львиную часть груза. И теперь еле волочил ноги. Но не сдавался – ни разу даже стона не издал.

Грунтовка просохла не полностью, так что приходилось идти по обочинам. Когда трое поднялись на очередной холм, Антон поставил свои пакеты на землю, чтобы размять пальцы. Потом приложил руку ко лбу козырьком и сказал:

– Вон, видите тот лесок? За ним поле и трасса.

До лесочка дорога шла бодро, а вот у самой кромки раскинулось болото.

– Пошли напрямик, – предложил Антон. – Так ближе.

Перешагивать через валежник и бурелом с тяжёлой поклажей было непросто, но мысль о том, что трасса уже рядом, придавала сил. Пока между деревьями не мелькнула тёмная фигура. Все трое разом присели на корточки, осторожно поставив сумки на землю.

Фигура наклонилась, потом выпрямилась, почесалась и стала расшвыривать опавшую листву палкой.