Страшные фОшЫсты и жуткие жЫды
Шрифт:
Что же, затея Зверевой бесполезна? Как любил говаривать большой ценитель сложных языковых оборотов Егор Тимурович Гайдар, отнюдь. Когда исчезают империи, остается тяжелый осадок и у жителей метрополии, и у граждан колоний. У первых как будто что-то страшно важное отняли, вторым как будто что-то страшно важное не дали. Оставшись один на один со своей исторической судьбой, и те и другие начинают подсознательно – и при том лихорадочно – искать замену отнятому или недоданному. Как правило, находят в обостренном национализме. Первые раздраженно шипят: ах, вы от нас сбежали, чурки поганые? Не нравимся мы вам? Зато мы сами себе очень нравимся; вот какие мы! Вторые возмущенно отзываются: так вы наконец-то слезли с нашей шеи? Мы сейчас покажем городу и
Неумеренные либералы тут же начинают бороться с болезненными проявлениями молодого, жгучего национального чувства и проповедовать всяческую дружбу народов и этнический нейтралитет. Все равны, все хороши, все приятные, смуглявенькие такие. Неумеренные державники, напротив того, охотно подливают масло в огонь: давайте, ребяты, вспомните о своих корнях, с кем воевали ваши предки, кого они мордой об стол возили, да любой забор в вашей деревне старше американской демократии, есть чем гордиться. С двух сторон те и другие сдавливают и без того уже помутненное национальное чувство, возгоняют его; одни – сражаясь с неизбежным и вызывая отторжение, вторые – доводя ситуацию до опасной черты, за которой кровь и катастрофа всеобщей ненависти. Примеры приводить не стану; они и так у всех на слуху, дня не проходит, чтобы новый случай насилия не был описан в газетах и показан по «ящику».
Вывод. После распада империи обществу нужно предложить обеззараженный, дистиллированный национализм. Национализм любви к своему без ненависти к чужому. Национализм радости. Такой национализм, которым пропитано общеизвестное тургеневское стихотворение в прозе о русском языке; затасканное до такой степени, что и цитировать его почти неприлично, оно тем не менее содержит в себе формулу национального чувства, сосредоточенного на любви к языку, на восхищении его возможностями, его красотой и силой.
Все рассуждения насчет того, что в демократическом обществе нет инструментов мирного насаждения каких бы то ни было идеологических мифов, в том числе языковых; что кончилось время, когда избранное сословие интеллигенции обладало повышенными моральными правами и потому могло проповедовать, могло следить за чистотой языка и проч. – все эти рассуждения разбиваются о нашу ежедневную практику. Во-первых, и при демократии есть такие инструменты. Во-вторых, где вы демократию вокруг себя видели? В-третьих, сословие, вольно распоряжающееся судьбами языка, есть. Как раз те самые журналисты, которые – пускай не по чину, по воле исторической судьбы – заняли в нашем медийном мире то место всеобщего учителя, которое когда-то занимала интеллигенция. Учителя этого самого неплохо было бы как следует выучить; но деваться некуда – и таких фестивалей, как в Болдино, должно быть много. И таких проектов, как «Русская премия» (премия писателям, живущим в сопредельных странах и сохраняющих верность русскому языку), должно быть немало. А самое существенное: должно быть дано государственное задание школе, этой главной идеологической мясорубке: сосредоточиться на русском языке, сакрализовать его. И для начала преодолеть всеобщую безграмотность.
Мы не первые, кто переживает постимперский синдром; и Англия, и Франция сохранили языковое влияние на мир, утратив влияние военное и политическое; и английская Букеровская премия, и практика франкофонии – все это примеры успешной политики языкового национализма, в котором локализуется национальное чувство и восполняется чувство утраты. Надо идти тем же путем. Возводить язык в степень идеологическую и почти религиозную. Иначе придется повторять то определение, какое дал языку бессмертный языковой националист Владимир Даль. Язык – мясистый снаряд во рту, служащий для подкладки к зубам пищи, для распознания вкуса ея, а также для словесной речи или у животных для отдельных звуков.
Порномасштабная
На неделе между 2 и 8 октября. – 7 октября была убита Анна Политковская. – В тот же день Путину исполнилось 55 лет. – На блокаду штаба российских миротворцев в Тбилиси, обвиненных в терроре и поддержке Южной Осетии, Россия ответила блокадой Грузии; авиасообщение прекращено, грузинский бизнес под тотальным подозрением, грузин без визы высылают из страны.
Что происходит в Грузии? Ответить на этот вопрос – значит понять, что происходит в России.
Но сначала одна существенная оговорка. Насчет товарища Саака… ах, какого товарища. Молодому вождю кое-что удалось сделать для своей страны; он сдул политическую труху с мятежного Батуми, вытравил за пределы страны обнаглевшего Аслана Абашидзе и не допустил в нее отмороженного Игоря Гиоргадзе. Однако чем дальше, тем больше неадекватная власть Саакашвили припахивает гамсахурдианством, дешевой смесью театральщины, авантюризма, мелочности, недальновидности и самовлюбленности, чреватой манией преследования. Непонятная смерть Зураба Жвании, единственного по-настоящему сильного конкурента; повальные аресты среди оппозиции; постоянное провоцирование и без того взвинченных лидеров Абхазии и Южной Осетии; хамство, прикрытое лисьей улыбкой, в отношении России; не просто задержание подозреваемых военных, но вооруженное оцепление российского штаба в Тбилиси – все это звенья одной цепи. Цепи нарастающих ошибок Саакашвили, которые ведут Грузию в полный политический тупик, в историческое болото, из которого, боюсь, даже НАТО не вытащит.
И поэтому я – как гражданин, как наблюдатель – готов был бы поддержать любые разумно-жесткие ответные меры на грузинскую провокацию. Ответное задержание шпионов (реальных или вымышленных – не имеет значения). В удвоенном и даже утроенном размере: вы нам четверых арестованных – мы вам двенадцать высланных. Отзыв посла для консультаций. Резолюцию Совбеза или хотя бы заявление генсека ООН. Если есть подозрение, что кто-то из грузинского политического бомонда ведет свои финансовые дела в России, прямо или через посредников, то замораживание счетов, приостановка платежей. Мало? Ну, уж сколько можем – без нанесения рикошетного удара по самим себе.
Но все, что началось на прошлой неделе, а продолжилось на этой, имеет к государству Грузия все меньше отношения. И все больше отношения к государству Россия.
Эвакуированы сотрудники посольства, как если бы Тбилиси был Сайгоном; прекращено авиасообщение, как если бы Грузия была Сомали; отменена выдача виз – всем, даже по гуманитарным соображениям; детей граждан Грузии велено отчислить из русской школы при посольстве; внезапно выяснилось, что московские казино принадлежат грузинским авторитетам; что грузинский культурный центр не соблюдает гигиену, а грузинские рестораны не платят налоги. Даже банду грузинских киллеров – и ту внезапно обнаружили и арестовали; спасибо наглому Саакашвили – если бы не дал идиотскую команду окружить наш штаб, гуляли бы киллеры на свободе…
Неумеренные либералы комментируют эту ситуацию вполне гуманистически; жаль бедного соседа, что ж мы его так; при чем тут добродушный Зураб Константинович Церетели, у которого имелись то ли акции казино «Кристалл», то ли право аренды… Но давайте рассуждать прямо и трезво. Грузины как-нибудь со своими проблемами разберутся. Это их дело, их забота – поддерживать ли обезумевшего Саакашвили, отказываться ли от ведения бизнеса на территории России, давить ли на своих политиков, чтобы были сговорчивей, кланяться ли Америке, чтобы спасла. Еще глупее – жалеть владельцев «Кристалла» и «Голден-паласа». Мы должны смотреть на происходящее с другой точки зрения, с иной позиции. Прошу прощения – с эгоистической. Каким образом реакция наших вождей на грузинскую провокацию скажется на нашей собственной судьбе. К каким переменам во внутреннем устройстве приведет. И уже исходя из этого давать оценку.