Страшные фОшЫсты и жуткие жЫды
Шрифт:
Если же внимательно посмотреть на страну не из полузашторенного окна кремлевского кабинета и не из полузакамуфлированного окна оппозиционного «бентли», то совершенно очевидно: она на перевороты и потрясения не настроена. Она предпочла бы сохранить статус-кво – и заключить со всеми влиятельными силами общественный договор. Вы медленно, без напряжения, гарантируя друг другу безопасность, меняете сегодняшнюю ситуацию к лучшему, отжимаете радикалов как слева, так и справа, инкорпорированных во власть и встроенных в марш несогласных, заново готовите политическую систему к выборным реалиям современного мира, учитесь отстаивать национальные интересы без того, чтобы воевать со всеми сопредельными странами, и дружите с западным сообществом без того, чтобы предавать национальные интересы, делаете модель управления более гибкой как внизу,
Собственно, на этом пути Россию и ждало бы естественное выправление накопившихся диспропорций. Но верится в реализуемость самого реалистичного проекта – с трудом. Именно потому, что мы имеем дело не с реалистами. А со сплошными сюрреалистами и постмодернистами. Башня Мордора слишком высоко вознеслась над жизнью, а погоня за отобранным кольцом даром для хоббитов не прошла. И, скорее всего, продолжится странный процесс саморасшатывания так называемых элит – в условиях полного тектонического спокойствия экономики, общественной жизни и культуры. Осенние убийства 2006 года – начиная даже не с Политковской, а с банкира Козлова и кончая Литвиненко – всего лишь дальнее эхо войны всех со всеми, всех против всех, которая идет в верхушечном сословии.
Путину эта война решительно невыгодна, хотя именно его политика последних лет создала для нее все условия; ему пока удается разруливать ситуацию, но управляет ли он ею полностью и безоговорочно – вопрос, на который никто, кроме него, четкого ответа дать не сможет. Собственно, ожидание ответа на этот вопрос и будет смыслом наступающего политического года.
Пока же впечатление такое. Если раньше были революции сверху, дворцовые перевороты и проч., то сегодня мы стали свидетелями бурной вулканической деятельности, которая сосредоточилась у краев жерла и совершенно не затрагивает основание вулкана. Некому противостать партии власти, некому бросить вызов существующему режиму; режим сам себе бросает вызов и сам себе противостоит. Получив в наследство уснувшее общество и последовательно заморозив политическую жизнь, он при этом внутри себя решительно отморозился. И стал единственной настоящей угрозой для себя самого. Только на этом и могут играть его враги, внутренние и, особенно, внешние; не имея возможности воздействовать на страну, они могут подначивать и провоцировать тотальную вражду управляющих кланов; если кто-то что-то и финансирует извне, то не оранжевую революцию, которой не будет, а самораспад неустойчивой системы, которая утрачивает способность к самонастройке.
Следовательно, не теряя надежды на мирное разрешение верхушечного кризиса, будем готовиться к самым разным вариантам политического поведения. В том числе и кризисным вариантам. Потому что если не произойдет мирный перезапуск управленческой программы, может случиться внезапный кризис – не в наступающем и даже не в 2008 году, но все же; и тогда к жизни будут вызваны слои и сословия, отодвинутые сегодня на обочину. С чем эти слои и сословия выйдут к обществу, про которое сегодня так любят поговорить? С общими благими пожеланиями, без малейшего понимания экономических, геополитических, смысловых реалий современного мира, как это уже случилось со статусными шестидесятниками в начале перестройки? Их рекрутировали в общественную сферу, а они потратили драгоценное историческое время на договаривание недоговоренного в 1964 году. Потому что мало что успели понять и программно выработать за двадцать лет после Хрущева. Или все-таки с какими-то наработками, как питерский семинар Чубайса – Гайдара?
Хотя все равно: лучше без потрясений, даже верхушечных. Лучше эволюционно. С Новым годом.
2007
Необходимый враг
На неделе между 1 и 7 января ничего не происходило, кроме праздников. Временно рухнули цены на нефть – и только. На неделе между 8 и 14 января тоже все было тихо; только продолжались переговоры по ценам на газ для Белоруссии да в Куршевеле был задержан на три дня российский олигарх, совладелец «Норильского никеля» Михаил Прохоров – по подозрению в сутенерстве; через три дня Прохоров был отпущен. – А в самый канун Нового года в Багдаде был казнен Саддам Хуссейн; видео, на котором был заснят момент повешения, появилось в Интернете и на ТВ.
На
Милошевича недолечили в тюрьме; Ниязов, кажется, умер своей смертью; Саддама повесили на толстой веревке. Пиночету не место в этом почетном ряду, он человек совсем другого калибра, другого масштаба, в историю войдет как крупнейший реформатор. Но по формальным основаниям, по методам правления он тоже был диктатор, и его похороны стали еще одним звеном символической цепи. Накренился несгибаемый Фидель. Один только Ким Чен Ир бодро дразнит Запад старыми дразнилками, несгибаемо держится прежней непреклонной линии: что хочу, то и ворочу. Даже Ахмади-Неджад, и тот вихляется, устраивает двусмысленные пиар-шоу, лобызается с хасидами, которые ненавидят светский Израиль еще сильнее, чем иранский вождь.
Мельчает диктаторский мир, теряется жанровая чистота. Год прощания с тиранами – вот что такое 2006-й. Вопрос в том, что и кто приходит им на смену; близится ли фукуямовский конец истории со всеми ее кошмарами и наступает эра всеобщего демократического благоденствия, присутствуем ли мы при очередной смене декораций, а на старые роли вот-вот будут назначены новые актеры. Или мир давно уже идет боковым путем – не к очередной диктатуре, но и не к свободе; происходит постепенная конвергенция демократии и тоталитаризма, тихое смешение политических рас, так что не будет больше ни белых, ни черных, а все станут смуглявенькие – как в коммунистических мечтаниях Макара Нагульнова.
Пока покойные (и пошатнувшиеся) диктаторы гуляли по свету, лежали на больничных койках или хотя бы сидели в застенках, на их коллективном фоне не так заметны были внутренние перемены в мировом управлении. Рядом с живыми осколками прежней эпохи, каменной эры несгибаемых вождей, нынешние евроамериканские правители казались прямыми продолжателями дела Черчилля и де Голля, Помпиду и Маргарет Тэтчер, Брандта и Коля, Никсона и Рейгана. Борцами за всеобщую свободу, творцами саморегулирующегося общества. Но вот стойкие тираны надорвались и отпали в могилу, а демократические вожди, оставшись без выгодного сравнения с ними, вдруг обнаружили иные, не столь уж и демократические черты.
Что говорить о Евросоюзе, неполиткорректно преследующем любые отступления от политкорректности, жестко отсекающем право политика и политики на религиозное (по крайней мере – христианское) самоопределение? Но и богоспасаемая Англия, убоявшись терроризма, сдает позицию за позицией представителям спецслужб, а Блэр только тому и рад. И младшенький Буш, обиженный судьбой, пошедший явно не в папу, разрушает стабильный миропорядок ради неизвестных целей; Клинтону – тому хоть личный позор с Левински нужно было прикрывать бомбардировками… Ангела Меркель еще как-то пытается сохранить здравый демократический разум, отказывается от ценового сговора по газу, лишь бы не попасть в энергетическую зависимость от чуждой политики. Но ее предшественник Шрёдер все позиции радостно сдал (и хорошо, если не продал). Разумеется, никому и в голову не придет именовать их диктаторами, но и полноценными демократами уже не назовешь. Сдвиг по фазе – вот что это такое. Не к свободе, а чуть-чуть в сторону от нее. Не к тоталитаризму, но и не в противоположном от него направлении.
Это мы все к чему? Это мы к тому, что нефтегазовый конфликт, разразившийся между Россией и Белоруссией на пути от 2006 к 2007 году, вполне мог обернуться самыми неожиданными психологическими следствиями. На веселую газпромовскую наглость товарищ Лукашенко ответил белтрансгазовым хамством. Причем хамил белорусский фюрер (bat’ka) не «Газпрому» вообще, а кое-кому повыше – в частности. Налог на прогон нефти, вопрос о российской собственности в Белоруссии, плата за землю, по которой пролегают трубы… На такое расчетливый Лукашенко решается только в тех случаях, когда чувствует угрозу себе лично, а не только вверенной ему экономике. Стало быть, заключалось в условиях новогодней сделки нечто ускользающее от взгляда финансовых аналитиков, имелась собственно политическая подоплека. И властное положение вождя всех белорусов внезапно оказалось невероятно шатким; таким шатким, что терять ему было нечего. Или пан, или пропал.