Страшные истории для девочек Уайльд
Шрифт:
Когда Изола завела Порцию за дом в поисках хорошего места, чтобы выпустить геккона в естественную среду обитания, Лоза села на пятки и бесцеремонно обратилась к Эдгару:
– Так, каковы твои намерения, панк?
– Э?
Лоза на октаву снизила тон и свела брови, изображая кого-то другого:
– Вы собираетесь жениться на моей дочери, мистер Эдгар?
– Э, что? Я…
Лоза щелкнула пальцами, и вся ее серьезность улетучилась.
– Прости! Всего лишь пытаюсь подготовить тебя к неизбежной встрече с мистером Уайльдом. Он постоянно изображает плохого полицейского, так что не принимай на свой счет.
– А-а… –
– Конечно, мой вопрос по-прежнему актуален, – снова рассмеялась Лоза, заметив его смущение. – Эй, да не парься ты так! Я просто приглядываю за лучшей подругой. Я ее просто обожаю. Хотя это нелегко, особенно после… – Она многозначительно кивнула в сторону второго этажа дома Уайльдов. Эдгар запрокинул голову, глядя на зарешеченные окна с плотно задернутыми шторами. – Хотя не то чтобы со мной было легко дружить. Но Изола меня не бросила. Когда девчонки в школе поняли, кто я такая.
– О чем ты?
– Даже просто «иностранкой» и то достаточно сложно быть, – вздохнула она с улыбкой, осветившей все ее лицо и внезапно увлажнившиеся глаза. – А уж когда на тебе появляется ярлык «единственная лесбиянка в школе»…
Дружба: интерлюдия
Лоза помнила, как много лет назад, когда они с Изолой были маленькими, миссис Уайльд шла с ними по Главной улице к автобусу, на котором они собирались на целый день уехать на пляж Кровавой Жемчужины. Стоя на перекрестке в ожидании сигнала светофора, миссис Уайльд взяла дочку за руку и кивнула Лозе, которой Изола тоже протянула ладошку и сказала: «Держись, чтобы не улететь!»
Сейчас-то Лоза понимала, что это была всего лишь уловка ради безопасности на дороге, что асфальт на самом деле не лишает гравитацию силы, как утверждала миссис Уайльд, а маленькие девочки не смогут заякорить друг друга, как бы крепко ни держались за руки. Годы шли, и Лоза постепенно отвыкла хвататься за руку подруги, хотя, ступая на асфальт, иногда по-прежнему чувствовала, как в животе образуется пузырь невесомости.
В тринадцать лет Изола сорвала со стены распятие и запустила им в Бриджит Маккейд, которая прошипела: «Лесбиянка!» – в спину проходящей мимо Лозы. В те дни едва проклюнувшаяся сексуальность Лозы внезапно стала ее определяющей характеристикой во враждебных стенах школы. Лоза и Изола дружили к тому времени уже пять лет, и последние три года дались им невыносимо сложно: семейство Уайльд отгородилось от общества стеной деревьев, а Изола из шумной озорной умницы превратилась в молчаливую тень, напоминающую закрытый бутон, запертый в подвале, где он не мог ни расцвести, ни увянуть и словно остановился в развитии. Она перестала смотреть людям в глаза, избегала прикосновений, уворачивалась от объятий и больше не плела Лозе косички, сидя позади нее на уроках.
Но в ту секунду, когда Бриджит вскрикнула и прикрыла ладонью наливающийся под глазом фонарь, Лоза осознала, что всегда – всегда! – будет любить Изолу Уайльд, и поклялась по возможности оказывать ей поддержку. Они обменялись почти незаметными улыбками, прежде чем сестра Кей выволокла Изолу из класса. После уроков Лоза ждала подругу у кабинета директрисы, слушая приглушенные вопли, доносившиеся словно из-под воды. Лоза ковырялась в трещинах обивки старого винилового стула, не сводя глаз с портрета святой Димфны над журнальным столиком, и думала, что каждая святая когда-то была нескладной,
Изола сжала ладошку подруги в ответ.
И снова знакомство
На следующей неделе Изола с нечесаными волосами, словно у героини японского мультфильма, сидела в конце подъездной дорожки и не сводила глаз со страниц книги.
Эдгар заехал на скейтборде во двор, поздоровался с Изолой и продолжил кататься туда-сюда по асфальту. Влажные дубовые листья застревали в колесах и цеплялись за джинсы. Он едва не упал, наехав на скрытую листвой ветку. «Будь крутым, Эдгар», – твердил он себе, восстанавливая равновесие и ожидая, когда же Изола Уайльд с ним заговорит.
Прокатавшись и прождав ровно пятнадцать минут, он взял доску под мышку и подошел к Изоле. Она даже не подняла головы, когда его тень упала на копну ее волос.
– Эй, Изола, можно один вопрос?
Изола подняла на него прищуренный взгляд:
– Да?
– Почему ты живешь здесь, на опушке глухой чащи и все такое?
Словно сошедшие с натюрморта губы Изолы слегка растянулись в улыбке.
– Раньше мы жили посреди леса, но городской совет заставил нас переехать. Пряничные домики не подходят для социально ответственной жизни.
– А, – понимающе постучал себя по носу Эдгар. – Значит, ты ведьма.
– Так говорят.
Эдгар рассмеялся, но Изола его не поддержала.
Он передвинул скейтборд, чтобы она рассмотрела его повнимательнее. Доска была ярко-розовой – точная копия летающего скейта из фильма «Назад в будущее-2». Локти Эдварда пестрели красными шрамами от эффектных падений.
– А ты откуда переехал? – спросила Изола, щурясь против солнца.
Эдгар сел рядом с ней, закрыв собой ослепляющие лучи, и указал на дальние холмы.
– С другой стороны долины. Всего двадцать минут езды отсюда. Даже школу менять не пришлось.
– А почему вы переехали?
– Моя мама – потомственная хиппи. В ее свидетельстве о рождении записано «Цветок Лотоса».
Узкие губы Изолы вновь растянулись в улыбке.
– И?
– Около нашего дома начали строить радиовышку. Мама свято верила, что нам во сне поджарят мозги. Она на полном серьезе думала сделать для нас шапочки из фольги.
– И перевезла вас сюда из соображений здоровья и безопасности? – хмыкнула Изола, словно услышав в его словах какую-то иронию.
– Что?
– Да ничего. – Она забросила книгу в траву и с любопытством посмотрела на Эдгара. – Как тебя зовут по-настоягцему?
Эдгар насмешливо приподнял бровь и надменно процедил:
– Да я же знаменит! По-моему, ты говорила, что читала все мои книжки. – Он принялся очищать колесные оси скейтборда от листьев. – Эдгар Ллевеллин. И вполовину не так оригинально, как Изола Уайльд.
– Это вовсе не оригинально. Мама назвала меня в честь сестры Оскара Уайльда.
– Да ладно? Она тоже была писательницей? Чем она занималась?