Страшные сказки на ночь
Шрифт:
Вздрагиваю от стука тарелки по столу.
— Давай, сначала поешь, а потом пойдешь отдохнуть — говорит моя спасительница и улыбается.
На долю секунды мне кажется, что ее зубы удлинились и хищно заострились. А глаза, за стеклами очков полыхнули красным.
Я зажмуриваю глаза и надавливаю на внутренние уголки пальцами. Срочно нужно спать, такая ерунда привиделась.
Тут до меня долетает запах еды и все мысли вылетают погулять, оставляя абсолютно пустой мозг наедине с неконтролируемым голодом.
Трясущими руками беру стакан с молоком и залпом
Старушка ободряюще улыбается, а мне опять видится что-то хищное в ее улыбке. Перевожу взгляд на руки, сложенные на животе. И вижу что белый фартук в красных брызгах, а я их раньше приняла за рисунок в горошек.
Тааак, все! Доедаю и ложусь спать. Не понимаю, как я в этом лесу оказалась и что делала, но сознание мое явно пострадало от этих блужданий. Скажу папе, чтобы нашел мне хорошего психотерапевта, это явно не повредит.
Кусаю еще один раз от сочного бутерброда, не в силах сдержать вздох удовлетворения. Как же хорошооооо. Глаза сами закрываются от блаженства и немного от желания поспать.
И тут раздается резкий звук со стороны двери. Щепки летят даже на кухню. Я резко открываю глаза, которые, кажется, уже просто слиплись, чтобы увидеть сцену из какого-то дешевого ужастика.
Старушка резко разворачивается на 180 градусов от меня в сторону шума. Раздается жужжащий звук и ее тело падает на пол, а голова катиться дальше, в сторону окна.
Я отупело смотрю на то, что только что было старушкой, а теперь лежит кулем на полу и заливает все кровью. Поднимаю глаза от красных пятен и вижу ботинки. Скольжу взглядом выше. Кожаные штаны обтягивают стройные бедра, на которых в ножнах висят два ножа. Выше — кожаная куртка, а под ней — майка и… грудь. Это девушка! Этот факт настолько меня удивляет, что я резко вскидываю голову и утыкаюсь глазами в хмурый взгляд из-под торчащей малиновой челки. В руках незнакомка держит бензопилу.
— Ты че, «Гензель и Гретель» не читала? Не знаешь, что нельзя ничего есть у чужих подозрительных бабулек?
Этот вопрос адресован мне. Но я, видимо, еще в шоке от происходящего, потому сижу и молчу с открытым ртом, набитым бутербродом.
— Плюнь каку, дура! — резкий окрик девушки приводит меня в чувство.
Я послушно выплевываю не дожеванные кусочки изо рта прямо на обеденный стол с красивой, узорчатой скатертью. Мой взгляд случайно падает на остатки бутерброда в руке. Он весь забрызган…хм… остатками хозяйки дома. Все, этот факт снимает меня со стоп-крана, и я, сгибаясь пополам, прощаюсь с уже съеденным. Меня еще мучают неприятные сухие спазмы, когда в поле зрения попадают знакомые ботинки на толстой подошве.
— Слыш, болезная, закругляйся уже. У нас дел еще невпроворот, некогда тут нюни распускать.
Поднимаю слезящиеся глаза на это исчадье ада. Оно смотрит на меня нетерпеливо и зло.
— Бабку обыскать сможешь?
У меня опять
— Ладно, поняла. Тогда я сама. А ты сходи на второй этаж, осмотри все. Если найдешь, что интересное бери с собой или зови меня. Все поняла?
— Как звать? — горло просто засохло, а потому говорю с трудом.
— Чё?
— Как мне тебя позвать? — повторяю громче, отчего по горлу прокатывается семейство ежей.
— Vetka мой ник. А тя как звать?
Тут я немного смущаюсь. Уверена, новая знакомая не упустить возможности подколоть.
— Меня Роза зовут.
Вполне ожидаемо она начинает ржать. Не смеяться, а именно ржать, как лошадь, хлопая себя по бедрам ладонями.
— Ой, твою кочерыжку, — говорит она, перестав смеяться, и утирая слезы кулаками — давно я так не веселилась. Вот твои родители приколисты. Ладно, цветочек, чеши наверх, тщательно там все осмотри, и будем валить отсюда. Нельзя долго на одном месте стоять. А я пока бабулю пошманаю.
Я опрометью, на трясущихся ногах, бегу по лестнице наверх, только бы не видеть, как Vetka будет переворачивать тело старушки.
На втором этаже три двери и лестница на чердак, наверное.
Отсюда не сбежишь. Внизу эта чокнутая. Что делать? Ладно, сейчас осмотрюсь, как она говорила, а потом посмотрим. Раз она меня сразу не убила, возможно, смогу позже от нее сбежать.
Открываю первую дверь справа. Маленькая комнатушка, узенькое окно зачем-то с решетками. Изголовье у кровати из кованого железа и с него свисают веревки. С двух сторон. Это похоже на то, что кого-то тут привязывали. Бабуля — извращенка? Боже, я не хочу этого знать! Осматриваю комнату, открываю тумбочку, заглядываю под кровать и под подушку. Ничего интересного.
Выхожу и иду во вторую комнату справа. Эта побольше, чем первая, но обстановка похожа. Такая же кровать с веревками, решетки на окнах, тумбочка. И снова ничего интересного, кроме того, что здесь под кроватью стоит судно. Ну… то, что используют для лежачих больных, если они хотят в туалет.
Иду в последнюю комнату. Эта, видимо, принадлежала бабуле. Широкая двуспальная кровать, тумбочка возле нее. Гардероб, веселенькие занавесочки на окне без решеток. В комнате еще одна дверь, открыв которую вижу, что это туалет. Над умывальником висит зеркало. И мне очень хочется на себя посмотреть. Вглядываюсь в свое отражение. Русые растрепанные волосы, голубые глаза, бледная кожа. Обращаю внимание, что на лице и футболке капли крови.
С омерзением снимаю одежду и моюсь быстро под краном. Вода холодная, но мне все равно, главное — смыть эту гадость с себя. Пока обмываюсь, обращаю внимание, что мое тело сейчас худее, чем я привыкла. Обычно, я весьма пухленькая. Не толстая, но по нынешним стандартам крупновата, размер одежды 48. Сейчас я явно меньше по объемам, насколько — не пойму, а в зеркале видно только лицо и шею.
Помывшись и сходив в туалет, возвращаюсь назад в спальню. Неплохо бы найти какую-то футболку взамен моей. И кофту. Может у бабули есть что-то не сильно нафталиновое?