Страшный суд
Шрифт:
— Но мед распространен не только в России, — заметил я, вспомнив рассказы моего уругвайского друга Алексея Фельдмана о его замечательной пасеке, на которой трудится знаменитая серая русская — опять же! — пчела.
— Верно, — согласился Олег. — Но мёд — истинно русское яство, часть национальной бытовой культуры. Ну да ладно… На тему эту можно говорить часами. Зачем вы так активно призвали кого-нибудь из нас? Совет Зодчих решил временно не тревожить Одинокого Моряка, пусть, дескать, продвинется вперед с романом, да и хлопот издательских у него хватает…
— О
— А в чем сомнения-то? — живо отозвался великий русский князь. — Гениальный провидец, этот Гумилев — да и только. Угадал, понимаешь ты, попал в самую точку, равно как и вы, Станислав Семенович, с ломехузами.От того, что вы со Львом Николаевичем называете одно и то же явление по-разному, суть его не изменяется, отнюдь.
Конечно, книги его я сразу прочитал… Не во всех деталях согласен… Но это скорее личное. Вам известно: не очень лестно отзывается о моей роли ученый, полагает, что летописец Нестор в «Повести временных лет» приукрасил подвиги князя Олега в сражениях с Византией.
— Пожалуй, вы правы, — согласился я с гостем. — На странице 128-й Гумилев делает вывод: «Поводов для восхваления Олега Вещего нет».
Князь вздохнул.
— Читал, читал я эту страницу! — вскричал он, и я почувствовал в его тоне неприкрытую обиду. — Можно подумать, что токмо ради будущей похвалы Гумилева, при всем моем уважении к нему, старался я обезопасить земли едва складывающегося Русского государства от завидущих-загребущих иудео-хазаров, торгующих славянскими рабами по всей Ойкумене… А ежели по совести, то кроме пушкинской строчки «Как ныне сбирается Вещий Олег отмстить неразумным хазарам…» мне в качестве награды боле ничего не надобно.
Да… А начатое мною дело довершили все-таки мойвоспитанник Игорь и сын его Святослав.
Но вот не примись мы тогда драться не на жизнь, а на смерть с хазарскими иудеями, ни о какой России и речи быть не могло.
Я подумал, что и мудрый Олег, остававшийся сыном собственного времени, наделал кучу политических ошибок, заключив, например, союз с хазарским царем Иосифом. Откуда ему было ведать, что Хазария была химерой,в которой победила привнесенная ломехузамиизвне антисистема. Откуда ему, предводителю русов, было знать, что вероломство и предательство собственных союзников суть главная составляющая этнического характера, стереотипы поведения тех, кто считает себя богоизбранным народом.
Мне припомнились разговоры на эту тему с Иисусом Христом. Анализируя Библию, мой тогдашний собеседник прямо указывал, что по книге Исход следует, что Яхве, который говорил с Моисеем из огненного куста, вел евреев из Египта в образе огненного столпа, а при оглашении десяти заповедей вообще являлся в огне, устроил геноцид в Палестине, провел египетские казни ни в чем неповинных людей и сотворил многое подобное, такое существо не может быть богом.
— Мой друг Магомет прямо говорит, что Яхве — огненный демон Иблис, — сказал мне тогда Иисус Христос.
Читая
Современные Иисусу евреи полагали себя «сыновьями божьими», имея в виду толькособственного национального бога. Остальные боги — римские, персидские, египетские — были им, что называется, до фени…
Вселенское величие Христа и состоит в том, что он восстал против деления людей на достойных и недостойных.
«Христос сказал им, — сообщает евангелист Иоанн. — Если бы Бог был отец ваш, то вы любили бы меня, потому что Я от Бога исшел и пришел, ибо Я не сам от себя пришел, но он послал меня… Ваш отец диавол, и вы хотите исполнять похоти отца вашего; он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины; когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи».
Я прочитал эти слова из Нового Завета князю Олегу, тот протянул руку, взял у меня увесистый том, подумал, как бы оценивая физическую весомость Книги, осторожно положил на край кухонного стола.
— Лучше Христа не скажешь, — заметил гость Папы Стива. — Но мы опять отклонились от темы совпадения ваших с Гумилевым открытий. Кстати, вам будет интересно узнать: Лев Николаевич в Ином Мире был сразу назначен консультантом при Совете Зодчих. Разумеется, по национальным проблемам.
— А не могли бы эти Зодчие Мира сотворить нас одним этносом, так сказать, — с плохо скрываемой досадой, да я и не собирался демонстрировать угодливую лояльность перед кем-либо, даже если это и Боги Добра, спросил у Вещего Олега Одинокий Моряк. — Каких проблем бы мы тогда избежали!
— Не скажите, — возразил князь. — Есть в иных звездных системах обитаемые планеты, где проживают мононациональные народы. Перед командировкой в Россию довелось мне побывать на подобной планете, улаживая жесточайший конфликт, хотя не было там ни евреев с палестинцами, ни зулусов с бурами, ни хорватов с сербами.
А вот нашли что не поделить… Ну совсем как тупоконечные и остроконечные лилипуты!
Вещий Олег замолчал, а я подумал, что мы поторопились называть разум разумным, ибо не сумела Природа — или Зодчие Мира — создать охранительный механизм, вносящий поправки в интеллект человеков.
И верно: лилипуты были одной нацией… А вот поди ж ты! Из-за яичного конца конфликтовали… А Кравчуку с Шушкевичем, Шеварднадзе с Гамсахурдией какого концанадо?
— Что же касается вас с Гумилевым, то в собственных домыслах и догадках вы оба оказались правы, — сказал князь Олег, с видимым удовольствием отправляя в рот ложечку с рябиновым вареньем. — Разница в терминологии несущественна, не берите в голову. Химеры и ломехузы, кабаллисты и антисистемы, Конструкторы Зла и сатанисты… Хоть горшком назови, только в печь не ставь. Хотя сия безобидная поговорка здесь не совсем подходит. Порой от названия ой как зависит — сунут тебя в пекло или нет…