Страшный суд

Гагарин Станислав Семенович

Читаю и правлю роман Ивана Мотринца. До того считал несколько страниц «Суда» с машинки. Мне нравится этот роман… Особенно будущее описание, я до него пока не дошел, отношений между моейзагадочной Верой из «Вечного Жида» и Стасом Гагариным, оказавшимся абсолютно одиноким существом в нашем времени. Здесь можно — и нужно! — подняться до высочайших вершин любовной лирики.

11-35. Миновали хутор Михайловский.

19-40. Неподалеку от станции Зворичи, в районе 16–00 вдребезги вдруг разлетелось оконное стекло нашего купе. Слава Богу, внутреннее выдержало, не то осколки

задели бы Вере лицо, она сидела довольно близко.

На камень не похоже — кусты у дороги и дальше деревья, место низкое. Видимо, стреляли.

Вот тебе и приключение для романа «Страшный Суд»!

Пьяные мудаки сошли в Киеве, и в вагоне теперь тихо. Еще высоко стоит солнце.

А в этом месте блокнота была вклеена бумажка со стихами. Ира, далее печатай ее как есть.

ЭКСПРОМТ СТАНИСЛАВУ ГАГАРИНУ

Скучно в Уругвае без наганов! Я решил купить себе наган, Чтоб текли мне песо из карманов Белых гринго — бывших Россиян. Александр Целищев 25 мая 90 года Монтевидео, 6 час. 10 мин.

Пьем чай, закусываем, читаем… А что еще делать в дороге? Я увлекся «сексуальными очерками» Фрейда и набрел на интересную мысль о влеченииу древних как самоценности, которое у нас сменилось самоценностью самого объекта влечения.

Использую в романе при описании чувств Стаса к Вере, которую он встретил в Севастополе.

Попробую сочинить пару-тройку образов.

21-10. Позаписывал на листке пару идей по Черноморскому флоту, набросал схему развития событий Гражданской войны на Юге России. Вызвал из прошлого адмирала Нахимова. Воображение заработало на полную катушку, и роман пошел… За неделю пребывания в Трускавце многое сделаю.

Вторая Вера появится и во Львове, в Карпатах? Надо дать нечто…

4 июня, пятница.

05-40. Через двадцать минут должны быть во Львове. Время московское. Вчера вечером хорошо поработал над «Судом». Продумал ряд эпизодов Гражданской войны, в частности на Черном море и в Таджикистане. А пока выпить бы стакан чая.

12-37, время по Москве. Перехожу на местное время. Сейчас в Трускавце: 11–37. Вот-вот появится Янковский, пойдем к главврачу знакомиться. Уже побывали в местном курзале, попробовали Нафтусю, осмотрелись в вовсе неплохом номере из двух комнат, прихожей и с просторной ванной. Первый, правда, этаж, но, как объяснил нам начальник милиции, это даже лучше, решение принимал он, ибо выше плохо с водой.

11-40. Появился главный врач Владимир Константинович Крестовников, богатырь с очень русским лицом, симпатяга с голубыми глазами.

Сетовал на шовинизм собственных сотрудников, денно и нощно строчащих в Киев на него, единственного уже здесь русского врача, кляузы, а Киев требует поголовного перехода

на украиньску мову, хотя в санатории лечатся больные со всего Союза.

Прежде санаторий «Трускавец» принадлежал КГБ СССР, нынче Москва его попросту просрала,и хозяйкой стала Служба безопасности Украины, у которой, как у латыша: фуй да душа.

Общее впечатление от Трускавца — это я пишу уже утром следующего дня — запустение и провинциальность. Нет курортного шарма, ощущения нескончаемого праздника. Или сегодня так везде, или сие присуще только Трускавцу, в котором отразился маразм и последствия дебильной политики националистов.

Вчера Мотринец сказал, что Збигнев Бжезинский, который дышит горным воздухом в Яремче Ивано-Франковской области, сказал в интервью о том, что Украине отдельно от России не выжить.

Хотя и ярый антисоветчик и русофоб, а сказал правильно.

Поляки тоже осуждают антирусскую политику хохлов, скептически относятся к потугам Кравчука на полную, так сказать, суверенизацию, с настороженностью относятся к заигрыванию Германии с Малороссией, потому как боятся растущей активности немцев, могущих уже в ближайшее время предъявить полякам и старый, и новый счет.

Как ни крути, а гарантом и для украинцев, и поляков может быть только Великая Россия, которую поторопились уже списать горе-стратеги на Западе и в Штатах, а собственные иждивенцы вообще изголяются над добродушным старшим братом.

Эти размышления отразятся в романе «Страшный Суд». Надо устроить встречу Гитлера и Сталина с Бжезинским, изобразить некие таинственные события. Постараться написать в этих краях побольше. Обстановка, к счастью, располагает.

Сейчас отправлюсь в Севастополь, где Стаса Гагарина подстерегают невероятные приключения.

7 июня, понедельник.

11-00. С энтузиазмом пишу роман «Страшный Суд». Еще усилие — и полторы сотни страниц в кармане.

Сейчас еду в Яремчу Ивано-Франковской области, буду в компании с Гитлером и Сталиным беседовать с отдыхающим там на горном курорте Збигневом Бжезинским.

А вчера нас с Верой навещал генерал Мотринец с женою Ларисой. Ездили на источники с соленой Нафтусей и содовой водой.

Было интересно и содержательно. С утра написал десять страниц, вечером уже не было сил.

С Иваном Михайловичем вели разговор о его романе «Красиво жить не запретишь», о литературе вообще.

22-42. Роман пишется, но, к сожалению, не так быстро, как бы мне хотелось. Закончил эпизод с перебросом меня в Яремчу, где сейчас кейфует Збигнев Бжезинский, вызвал меня вновь появившийся Сталин.

Беседа в четверг. Сталин, Гитлер, писатель Гагарин и директор Института стратегических исследований в Вашингтоне.

Завтра утром еду во Львов. Там проведу ряд деловых и пропагандистских встреч, переночую и поеду в село Свитазiв Сокальского района, где живут Мария и Евгений, сестра и брат Степана Ивановича Короля, директора типографии в городе Электростали.

Как знать, может быть, именно у Короля будет опубликован роман «Страшный Суд»… Скорее всего, именно так.

8 июня, вторник.