Страсть и скандал
Шрифт:
Томас сказал себе, что это совершенно естественно. Шесть месяцев назад, до того как он покинул Индию, его не узнали бы и собственные родители.
— Как долго она у вас?
— Прошу прощения? — Джеймс не понял вопроса. — Полагаю, все задержатся недели на две по крайней мере, хотя папе, быть может, придется вернуться в Лондон. У нас полно места. Нет нужды уезжать прямо сейчас…
— Нет. Она. — Томас кивнул, чтобы Джеймс понял, куда он смотрит. Он уже потерял ее. Теперь он не спустит с нее глаз.
— А, мисс Кейтс? Совсем забыл, ты ее не знаешь. Тут
Разумеется, они ее обожали. Дети просто не могли не любить ее! Они прекрасно чувствуют хороших, порядочных людей.
Джеймс, однако, назвал имя Кейтс, а не Роуэн. Значит, она скрывается. Именно здесь. Умная девочка — он сам не мог бы выбрать места лучше. Он вздохнул с облегчением, как казалось ему.
— Она спрашивала обо мне?
— Мисс Кейтс? — Джеймс удивленно рассмеялся. Успокоительно положил руку на плечо Томаса. — Нет, брат. Зачем ей спрашивать?
По тысяче и одной причине, и самая главная: Кэт принадлежит ему.
— Как долго она работает у вас?
Джеймс хмурился с растущим недоумением.
— Не дольше шести месяцев, хотя Кассандра больше года добивалась возможности похитить ее у леди Гримой, в Окли. Ванесса Гримой ни в какую не желала ее отпускать, а ведь ее младшенькая уже вышла за порог детской. Почему ты спрашиваешь, Томас?
Значит, она настоящая добропорядочная гувернантка, а вовсе не притворяется таковой, чтобы проникнуть в семью брата. Как она сумела его отыскать, если сам он, человек, умеющий разгадывать всякие тайны, потратил большую часть двух прошедших лет на то, чтобы ее найти, — и поиски оказались бесплодными?
Но где ему догадаться в этом заторможенном состоянии? Поэтому, если он хочет узнать ответ, ему не стоит стоять столбом. Нужно действовать.
— Представь меня.
— Кому? Мисс Кейтс? Томас, ты не в себе? Идем, родные ждут.
— Представь меня. — Его категоричный тон не допускал возражений. Он был непреклонен точно гранитная скала.
— Ладно, если ты настаиваешь, — пробормотал Джеймс тем расстроенным голосом, который означал — он не знал, что делать с явно обезумевшим братом. — Мисс Кейтс, — позвал он ее, — позвольте представить вам моего брата, достопочтенного Томаса Джеллико! Брат совсем недавно вернулся из-за границы, из Индии. Точнее, прямо сегодня. Томас, мисс Кейтс.
Она поглядела на Джеймса, и глаза на бледном овале ее лица выразили не более чем вежливый интерес. Но Томас был начеку. Его тело содрогнулось, мучительно возвращаясь к жизни. Занимаясь бесплодными поисками, он был полумертв от горя. Но если она жива — ему тоже следует воскреснуть.
Быстро, насколько позволяли подкашивающиеся ноги, преодолел он разделяющее их расстояние и встал напротив, чтобы окончательно убедиться: это действительно Кэт. Затем подошел еще ближе, впитывая исходящий от ее кожи смешанный аромат лаванды и крахмала. Он оказался так близко, что она вынуждена была отвести взгляд от Джеймса и взглянуть
Сначала она просто смотрела на протянутую руку, загрубевшую от работы с лошадьми, от солнца и ветра, слишком загорелую для англичанина. Потом ее взгляд скользнул к запястью, на браслет из потускневшего серебра, который он по-прежнему носил.
Да! Ее недоверчивый взгляд рикошетом метнулся к его лицу, и глаза потемнели, узнавая. Изумление, смущение отразились на лице Кэт словно жаркая тень, чтобы затем смениться бескровной бледностью. Даже веснушки исчезли, словно выцвели. Отпрянув, она схватилась за горло и вдруг покачнулась. Наверное, в этот миг ось ее мира, накрахмаленная, точно воротничок платья, совершила головокружительный наклон.
Он протянул руку, чтобы не дать ей упасть. В Индии она пахла жасмином и лимонами, а не лавандой с крахмалом. Он напомнит ей о жасмине.
— Мы с мисс Кейтс уже знакомы.
Глава 2
Почему ей не был дан знак свыше? Какой-нибудь подходящий природный катаклизм, пожар или, скажем, потоп, должен был дать знать Катрионе — очень скоро ад разверзнется, чтобы исторгнуть из своего чрева этого дьявола, которого она уж никак не ожидала увидеть.
— Сэр, вы ошиблись. — Она старалась проговорить эти слова четко, но они слетели с ее онемевших губ как невнятный шепот, лишенный и намека на самообладание, которое давалось ей с таким трудом.
Конечно, он ошибся. Ибо она никогда не встречала стоящего перед ней мужчину, невероятно красивого, в мятом, но прекрасно сшитом костюме английского джентльмена, выглядевшего совершенным чужаком здесь, на зеленой английской лужайке, прямо перед ней.
Конечно же, она его узнала. Эти сияющие ярко-зеленые глаза она узнала бы где угодно, даже если бы все остальное в нем — или в ней — изменилось до неузнаваемости.
Да, это лишь часть правды. Мисс Анна Кейтс — под этим именем знали ее хозяева, виконт Джеффри и его супруга, леди Кассандра Джеффри, — не могла быть знакома с достопочтенным Томасом Джеллико. Они не были представлены друг другу. Точнее, они никогда не встречались.
Ибо Катриона Роуэн знала его, а он знал ее — в полном смысле этого слова — как совершенно другой мужчина. Мужчина, запретный для нее, как яблоко познания в садах Эдема.
Цепь ее злоключений начала виться два года назад, на базаре в Сахаранпуре, где размещался временный аванпост английских войск, далеко к северу от Дели, почти на самой границе.
Стоило закрыть глаза, и Катрионе вспоминались пронзительные ароматы жасмина и ноготков, которые густым облаком висели в неподвижном утреннем воздухе. Торговцы-цветочники вывалили целые горы гирлянд из ярких лепестков, заполонив ими каждый дюйм пространства на Рани-базаре, — готовились празднества в честь какого-то индуистского божества, имени которого она уже не помнила. Воздух благоухал буйной смесью ароматов в окружении равного буйства сложных, насыщенных красок.