Страсть и судьба
Шрифт:
И все же больше всего он страдал не от физической боли, а от сводящей с ума загадки, не выходившей у него из головы.
Прошлой ночью между ним и Сесили Фокс что-то произошло. Но что? И как далеко все зашло? Отрывочные разгоряченные воспоминания, мелькавшие в мозгу непристойные картинки — все это не могло быть правдой. Сесили Фокс никогда бы не снизошла до мужчины с такой репутацией, как у него. Никогда!
Но почему же ему так знаком ее запах, ощущение прикосновения рук? Он уже спрашивал ее относительно своего поведения, и она простила ему
В его голове неожиданно мелькнуло чудовищное предположение, от которого его мгновенно прошиб обильный пот. Он зажмурился. Ему во что бы то ни стало нужно было понять, знать причину безумного желания видеть ее рядом… обладать ею.
Да где же она?
Раздался Негромкий стук, и дверь в комнату приоткрылась.
— Лорд Белкот? Это я, леди Сесили. Можно мне войти?
— Да, входите, — хрипло выдохнул Оливер в надежде, что она принесла еще одну чашку омерзительного обезболивающего снадобья. И пусть он на этот раз умрет от него! Так было бы даже лучше, потому что только так он мог избавиться от нестерпимых мучений.
Дверь открылась шире, и в комнату вошла Сесили Фокс с большой кружкой в руках. За ней следовал Грейвс, старый чудаковатый дворецкий, который нес большой поднос, накрытый куполообразной крышкой.
— Вам очень плохо? — сочувственно спросила Сесили, обходя кровать.
Ее посвежевший вид заставил Оливера предположить, что она спала. Лиловые тени под глазами исчезли, порозовевшие губы ласково улыбались. Ему стало стыдно за то, что ее, должно быть, подняли с постели из-за него.
— Прошу прощения за прямоту, — сказал он, глазами ища и не находя в ней прежней легкой настороженности. — Вас разбудили ради меня?
— О нет, — улыбнулась Сесили, жестом веля старому дворецкому поставить поднос на теперь уже пустой прикроватный столик. Грейвс был настолько поглощен желанием услужить своей госпоже, что, казалось, даже не заметил присутствия Оливера. О дворецком в шутку говорили, что у него больше власти, чем у самого короля, поскольку он был единственным мужчиной во всем королевстве, который имел близкий доступ к Сибилле Фокс и замку Фолстоу.
— Помочь вам приподнять его, миледи? — поинтересовался Грейвс.
Оливер нахмурился. Дворецкий говорил о нем как об упавшей лошади.
— Нет, не нужно. Спасибо, Грейвс, — улыбнулась Сесили.
Старый дворецкий почтительно поклонился и направился к двери, бросив быстрый неодобрительный взгляд в сторону Оливера.
— Ну, давайте попробуем приподняться и присесть, — сказала Сесили, ловко просовывая маленькую прохладную ладонь ему под плечи.
— С чего это Грейвс… — начал было Оливер, приподнимаясь, и тут же ахнул от боли. Когда стало чуть легче, он продолжил свой вопрос: —…так ненавидит меня?
— Сомневаюсь, что это действительно так. Он всегда восхищался вашим братом, — ответила Сесили, протягивая ему кружку. — Вот, выпейте, это снимет головную боль.
— То же самое снадобье? — спросил он,
— Нет, другое. Скорее всего голова у вас разболелась именно из-за предыдущего лекарства.
Оливер укоризненно взглянул на нее.
— Прошу прощения, это неприятный побочный эффект, — пожала плечами Сесили. — В этой кружке всего лишь крепкий ивовый чай. Он поможет снять боль и отек.
Оливер осторожно сделал маленький глоток. Жидкость оказалась невыносимо горькой, но все же не такой отвратительной на вкус, как первое снадобье. Он осушил кружку в два приема, чувствуя себя лучше уже оттого, что рядом была Сесили.
— Должна предупредить, что в качестве побочного эффекта возможны боли в желудке.
— Вот это да! Просто замечательно! — в ужасе воскликнул Оливер. — Да вы хотите убить меня!
— Нет, уже не хочу, — загадочно усмехнулась Сесили, и от этой усмешки Оливер неожиданно почувствовал, как проснулась его дремавшая эрекция. — Это вовсе не отрава, лорд Белкот. Чтобы предотвратить этот неприятный побочный эффект, надо поесть. Но сначала мы займемся перевязкой поврежденных ребер.
С этими словами она склонилась над ним, чтобы забрать пустую кружку, и он снова ощутил ее запах, к которому на этот раз примешивалась явственная нотка свежего сена.
— Где это вы были? — спросил он и, заметив ее недоумение, пояснил: — Где вы были, когда я вас звал?
— Мне кажется странным ваш вопрос, лорд Белкот. Собственно говоря, почему это может вас интересовать? Впрочем, в этом нет никакого секрета. Я показывала нашему гостю конюшню.
Так вот откуда запах свежего сена! Значит, он все-таки еще не сошел с ума. Однако улыбка, мелькнувшая на ее лице при упоминании таинственного гостя, заставила Оливера испытать приступ ревности, почти такой же болезненной, как перелом ребер.
— Кто это был? — неожиданно резко спросил он.
— Прошу прощения… Что вы имеете в виду?
— Это был мужчина?
В голосе Оливера прозвучала непонятная и потому нелепая нотка обвинения, но ему уже было все равно.
— Что за странный вопрос, лорд Белкот? — укоризненно покачала головой Сесили, и на щеках у нее вспыхнул румянец. — Вы здесь тоже гость. Мой гость.
И я вовсе не обязана давать вам отчет в том, кого принимаю в собственном доме.
— Прошу прощения, вы правы, леди Сесили, — с трудом сглотнул Оливер. — Просто я… Должно быть, это еще один неприятный побочный эффект вашего снадобья.
Сесили недоверчиво фыркнула и вздернула подбородок. Повернувшись к нему спиной и сняв крышку с подноса, она какое-то время возилась с полотняными бинтами, потом неожиданно сказала:
— Если уж вам так хочется это знать, да, это был мужчина.
Оливер с трудом сдержался от дальнейших ревнивых расспросов. Упаси господь снова навлечь на себя ее гнев!
Сесили повернулась к нему лицом, держа в руках длинный и широкий полотняный бинт.
— Ну? — многозначительно произнесла она.