Страсть искажает все

Михалина Юлия

По мере оглашения приговора, Олег сильнее сжимал ладонями холодный металл решетки. Упираясь лбом в казенные пути и жмурясь, словно желая избавиться от страшного кошмара и наваждения. Винил в происходящем исключительно себя…

— …И обязать понести наказание в виде лишения свободы. — Продолжала зачитывать женщина. — Сроком на 11 лет пребывания в колонии строгого режима. Привести в исполнение сразу после заседания суда. Приговор обжалованию не подлежит! — Подняв глаза, с силой стукнула молотком.

Стук, который эхом будет долго звучать в ушах Олега

и снится по ночам. Финал. Десятилетие жизни в тартарары. Плевать все хотели, что справедливо, а что нет. Засадили, сведя на нет любые аргументы в его пользу. Вот, оказывается, как легко решается судьба человека. Это не небесные канцелярии. На земле порой творятся дела посерьезнее.

Сегодня жизнь Олега кардинально перевернулась, бросая в омут грязи и навсегда заклеймив абсурдным «убийца». Но постичь абсурдность обвинения ему еще предстоит.

Сейчас Чернышевский совершенно не задумывался о своем будущем. Сильнее волновало, что будет с Ритой. Неужели вердикт вынесли не только ему? Да, этим приговорили совершенно невинного и чистого человечка к страшным испытаниям и мукам. Кто, кроме него, позаботится о её судьбе и займется поисками? Больше некому. За ошибки других снова расплачиваются невинные. И это не он, Олег. Это кто-то более важный и светлый. Его Маргарита.

Сегодня борьба Чернышевского (нет, не закончилась), приостановилась. Из-за жестокого и нелепого приговора даже не судьи, а кого-то более влиятельного. Не из-за беспринципности. Потому что кому-то так надо.

Жизнь мужчины в очередной раз исказилась, переворачиваясь с ног на голову. Его борьба за правда обернулась против него. Олегу предстоит новая битва. Не за справедливость — за выживание. Чтобы однажды расплатиться со всеми. Чтобы отомстить.

Рано или поздно, правосудие восторжествует. Олег не только возвратит себе свободу — спасет Ритку. Он поможет стать свободной и ей…

18 глава

2010 год

— Рит, кажется, пора. — Осторожно сжав девичьи плечи, с сожалением выдохнул мужчина.

— Да, пора. — Глубоко втягивая воздух и заставляя себя не расплакаться, Одинцова невидяще сверлила глазами пригнанный Русланом к парадному входу внедорожник.

Она ненавидела нынешний день. Ненавидела автомобиль, который в считаные минуты отвезет к дому Кирилла. Дому, что после прошедших дней казался далеким и чуждым.

Ненавидела себя за слабость, ставшую гораздо более отчетливой после порции откровений Чернышевского. За то, что чрезмерно быстро расставила приоритеты к будущему. Так запросто нашла первопричину поведения со своей стороны. Помимо этого, ненавидела… Олега. Господи, если бы кто мог представить разнообразие спектра её чувств! Всю мощь ненависти к мужчине, прижимающемуся сзади к спине. До неприличного тесно. Так, что ощущался жар сильного тела и приглушенное биение сердца.

Чернышевский… Как Маргарита его ненавидела! До одури и искусанных в кровь губ. До острых ноготков, глубокими следами впившихся в

нежную кожу ладоней. Ненавидела за то, что сейчас пытается поторопить. Что так спокойно и, на первый взгляд, равнодушно отпускает обратно к Рощину.

Боже, почему он ничего не пытается предпринять, чтобы предотвратить неизбежное? Словно добившись своего, позабавившись новенькой игрушкой за оговоренные деньки, по природной честности возвращает истинному владельцу. Неужели, Олегу действительно все равно?

Нет, не все равно. Иначе откуда столько грусти и боли в небесных глазах, печали и обреченности в тихих вздохах? Почему сжимает за плечи так трепетно, осознавая необходимость отпустить, но… не в состояние решится.

Оба прекрасно понимали, в первую очередь сама Маргарита — возвращение к Кириллу неминуемо. Разумела, без её сдержанности Олег плюнул на обязательства и вместо того, чтобы ослабить стягивающие узы, забрал куда-то, навсегда пряча ото всех. Но подобная авантюра способна вылезти боком. Излишне рискованно и опасно, как бы ни хотела аналогичного развития событий.

К таковому выводу девушка пришла прошедшей ночью, которую они с Олегом почти до рассвета провели на заброшенном заводе в объятиях друг друга. Никаких намеков на тесную интимную связь. Просто рядом обнявшись. Уже не друзья. Но еще не любовники.

Они разговаривали обо всем на свете. Или почти обо всем. Олег поведал каким образом попал в тюрьму. О том, что пришлось пережить в ожидании вердикта. Рассказ, состоящий из малой части того, что предстояло узнать. Чернышевский не произносил вслух, но Рита догадывалась — приговор судьи начало надлома линии судьбы.

Верила, чуть позже, когда все образуется, когда настанет подходящий момент, Олег расскажет. Пока Одинцовой с лихвой хватило услышанного. Истоков, ведущих к развитию истории всей их жизни. Очень важных и необходимых. Позволяющих сделать один из множества предстоящих выборов…

Домой вернулись на рассвете. Уставшие, измученные, встревоженные. О сне не могло быть и речи. Оставшиеся до отъезда часы тоже провели вместе. Не уподобляясь до очередных опасных тем в разговорах. Серьезности хватало в атмосфере. Хоть ножом режь.

Возможно, Рита чересчур наивна, но отчего-то не могла не верить Олегу. Возможно, причина в том, что ныне хоть немного заглянула в прошлое, где их пути разошлись. Поняла для себя — ему было ни капли не легче. Обвинения беспочвенны. Без чертова приговора Чернышевский сделал все, чтобы вытащить её из борделя. Но сокрушаться поздно. Прошлого не вернуть. Зато есть возможность творить будущее, которое до сих пор представлялось в смутных очертаниях. Даже теперешнее.

Что их ждет ныне? Зачем Маргарита возвращается к Кириллу, раз не особенно стремится к этому? Сказать, что уходит? Бросает после всего, что для неё сделал? Поступает как неблагодарная сука, нашедшая нового покровителя? Быть может, чтобы собрать вещи и по-тихому сбежать, оставив вместо себя записку? Нет, Рощин не поймет. Не один из предложенных вариантов. Равносильно, как и не примет.