Страсть на холсте твоего преступления
Шрифт:
— Если бы ты попросила, ты бы поняла, что я остался, — голос Харриса сиплый после сна и это звучит возбуждающе. Короткая футболка плотно сидит на теле мужчины, сковывая силу мышц.
— Для чего? Лучше причиняй мне боль словесную и физическую, так я хотя бы привыкнуть к тебе не смогу. Привыкнуть к тому хорошему, что ты изредка показываешь мне, — я бесстыдно стягиваю с себя полотенце и кидаю его на пол с характерным звуком, поставив в нашем разговоре точку. Тело покрывается мурашками от соприкосновения с прохладным воздухом комнаты. Я поняла, какую ошибку совершила, когда обернулась на его молчание и увидела похоть в голубых глазах. Животную разглядывающую похоть. Я стояла полностью
— Не смей, — говорю я и показываю в его сторону указательный палец, будто этот жест остановит его от нападения. И он действительно нападает, загнав свою добычу в клетку. Он подхватывает обнажённое тело на руки, заставив ногами обнять его талию и несёт меня к столу. Я вскрикиваю, когда все вещи со стола с грохотом падают на пол. Харрис сажает меня и грубо раздвинув ноги, становится между ними. Я дрожу от его злобного и возбужденного вида. Я обнажена и открыта.
— Ты животное, — говорю я и сразу же жалею о своих словах. Он со стоном впивается в мои губы, подарив самый грубый и жестокий поцелуй, полностью оправдавший прилагательное «Дикий». Он дикое животное, такое же необузданное и неконтролируемое.
— Ещё скажи, что тебе не нравится, девочка, — рычит Харрис сквозь поцелуй и я не хотя отталкиваю его, заслуживая сильное сжатие ягодиц, от которого подпрыгиваю на деревянном столе.
— Ты специально провоцируешь меня? Хочешь остаться непоколебимой, даже с похотливым взглядом и дрожью? — с гортанным звуком выдаёт Харрис, и я гневно поднимаю свои глаза.
— А кто сказал, что мне нравится и я согласна? — спрашиваю я и ахаю, когда его рука проводит линию по моим мокрым складочкам.
— Ты хочешь быть трахнута, Тереза. Взята на столе диким животным, грубо подарившим тебе утреннюю взбучку, — говорит фактами, и я забиваю на свой гнев и злость. Я выгибаюсь, когда он пальцем массирует возбужденный центр, а другими входит в меня.
— Я знаю тебя достаточно, — шепчет Харрис и одаривает поцелуями мою шею, которую я добровольно открыла для него. Я выгибаюсь, желая быть ближе к его телу. Он на секунду отходит и через голову снимает свою мешающую черную футболку, кидая её на пол. Тело Ареса, Ларана и Виртуса, тело сильнейших богов принадлежит мне.
— Этого ты хотела, когда сбрасывала с себя полотенце, Тереза? — шепчет его голос где-то между моей шеей и грудью. Я хрипло стону и слышу, как он стягивает с себя штаны. От предвкушающего ожидания я судорожно втягиваю воздух и поднимаю на него голову. Он растирает рукой всю свою обширную длину, смотрит на мой капающий вход и от этого вида моё сердце сжимается.
— Скажи, что готова принять меня, — спрашивает он, не поднимая на меня глаз. Я киваю, но понимаю, что он этого не увидел.
— Да, — выдаю стоном, и он разом полностью заполняет меня, заставляя схватиться за его обширные плечи. Чёрт, чёрт, чёрт. Как приятно быть полностью заполненной.
— Ты слишком хороша, Тереза. Мне слишком хорошо внутри тебя, — выдает он и я стону, желая раскусить бьющуюся вену на его шее. Я губами вцепляюсь в его сонную артерию, медленно посасывая, пока он зверскими толчками входит в меня. Мои бёдра покачиваются в его сторону, прижимаясь к паху глубже и сильнее. Резкие толчки сменяются медленными, от которых я мучительно прошу его продолжить. Стол трясётся и бьётся о стену, создавая постыдные звуки скрипа и удара. Боже, мы ведь не одни в
Нескончаемое количество грубости, страсти, удовольствия и наслаждения. Он мучил меня, меняя темп и силу.
— Харрис, — мычу я и он кончает до самой последней капли, продолжая входить в меня. А потом обмякает на моем плече и часто дышит. Мы оба учащённо вдыхаем друг друга, будто пытаемся насытиться. Моя задница болит от силы сжимания его рук, и я уверена, там ещё надолго останутся отпечатки его ладоней.
Пару минут и он отходит от меня, жадно разглядывая мой вид на столе. Я сижу с раздвинутыми ногами, полностью заполненная им с растрепанными мокрыми волосами и покусанными красными губами. Но я довольна и когда он понимает это, его лицо окрашивает яркая улыбка, которую до этого я не видела никогда… Что он творит с моим телом и моими мыслями?
— Что это было? — спрашиваю я и кашляю от хриплого из-за стонов голоса. Харрис склоняет голову и подходит ко мне, поглаживая внешнюю сторону бедра рукой.
— Это было наказание за твой утренний побег и провокацию, — говорит хрипло и сонно. Боже, если он сонным так неистово трахается, то что произойдёт, когда он будет бодрым?
— А теперь завтрак, девочка, — его «девочка» скоро точно убьёт меня. Мне необходим был душ, поэтому он сразу же прочитал мои мысли. Я не вставала, Харрис подхватил меня на руки и занёс в душевую комнату. А когда он полностью отбросил с себя штаны, я сглотнула.
— Ты собираешься принимать душ со мной? — спрашиваю я, осматривая крупное мужское тело. Его татуировка на левой груди горит под светом лампы. На груди лианы переплетаются с характерным чёрным пистолетом, а бутоны цветов не до конца раскрываются и сияют.
— Да. Тебя это смущает? — спрашивает и встаёт позади меня. Когда включается вода, я качаю головой и наклоняюсь к своему гелю для душа. Гель с молочным запахом. Я поворачиваюсь к нему, и он выжидающе смотрит, я протягиваю ему баночку и выдавливаю на руку. Чёрт, почему гель для душа цвета его… Когда до меня доходит эта мысль, я смеюсь, а он вместе со мной.
— Кажется ты ещё и извращенной становишься, — цокает мужчина и я разворачиваюсь в улыбке.
— Это твоя вина, — говорю и растираю себя гелем, пока он молча моется позади меня. Это настолько интимно, что мои уши и щёки горят. Горят от его присутствия и того факта, что мы принимаем душ вместе. Хотя всего мгновение назад был бурный и голодный секс… Чёрт. Я снова возбуждаюсь от одной мысли.
— Я вижу отсюда твою краску на щеках, Тереза, — его голос предательски близко, и я оборачиваюсь через плечо, чтобы мой взгляд пробежался по его голому телу. По бронзовой коже, по которой каплями стекает вода, уходя вниз к торсу и паху.
— Чтобы ты знала, — начинает Харрис и делает близкий шаг ко мне. Его стояк прижимается к моей заднице, идеально просачиваясь между бёдрами. Я стону, ощущая твёрдый кончик.
— У меня стоит от одного твоего взгляда, — признается Харрис и разворачивает меня за плечи, грубо вжимая в плитку душевой. Когда я поднимаю голову к его глазам, я таю. Таю в душе, словно апрельский снег. И даже не старайтесь найти мои останки, потому что я бесследно растаяла и исчезла из-за сводящего с ума мужчины.