Страсть на холсте твоего преступления
Шрифт:
— А твой отец? Он ничего не упоминал? Может ты услышал что-то про моего отца за ужином или на мероприятиях? — спрашиваю с надеждой. Эйден задумывается над ответом на вопрос, чтобы подготовить более убедительную ложь. Мой вопрос заставил его испытать стресс. Харрис учил меня некоторым признакам, по которым легко определить ложь и недосказанность в словах других людей.
— Я не слышал, — отвечает наконец Эйден и отводит глаза к озеру. Капельки дождя падают на прозрачную поверхность воды.
— Ты никогда раньше не врал мне, — тихо выдаю и Эйден удивленно оборачивается ко мне, пойманный на лжи.
— Тереза, я… — начинает, но я качаю головой,
— Я хочу почувствовать свободу, — говорю и рывком натягиваю узду Сафира. Эйден хмурится и смотрит на тропинку спереди.
— Я бы не советовал тебе разгоняться. Я пообещал всаднику, что мы будем идти в спокойном темпе, — предупреждает друг.
— Ты сомневаешься в Сафире? Ты слышал, малыш? Он думает, мы не справимся, — хмыкаю уверенно я и разгоняюсь на лошади. Я убегаю вперёд, слыша за собой топот копыт и грязи. Холодный воздух бьёт мне в лицо, а капли дождя придают влажности. Я скачу, готовая раздвинуть руки в стороны и взлететь. Мой лучший друг врёт мне. Мой отец предал меня. Моя мать ненавидит меня. Харрис никогда не откроется. Я одна. Природа Ирландии откликается во мне, и я хочу кричать. Кричать, кричать и кричать. Хочу высвободить всплеск накопившейся боли за столь длительное время. Хочу забыть о мыслях другим образом. Я не слышу ничего, кроме бьющегося по лицу воздуха, отдающегося особым пением в ушах.
— Тереза! — кричит позади Эйден, но я зажмуриваю глаза и часто вздыхаю воздух. Моё сердце колотится о грудную клетку, словно бешенный кролик. Адреналин, подаривший мне свободу. Я останавливаю Сафира и со смехом оборачиваюсь назад к Эйдену. Друг в среднем темпе скачет за мной, явно перепуганный и взволнованный.
— Всё хорошо! — кричу я и сердце сжимается от теплоты подаренной свободы. Всё будет хорошо. Всё наладится. Я вернусь к Харрису осознанной и другой. Без боли и тревожных мыслей. Мой разум чист. Иногда самый сильный человек тот, кто может быть один.
— Всё ведь хорошо, правда, Сафир? — я наклоняюсь к лошади и глажу его мокрую гриву. Он странно реагирует на моё прикосновение из-за дождя. Я слышу его недовольное ржание, и он резким движением мотает головой и становится на две задние лапы. Я вскрикиваю, не успев задержаться за узду и падаю. Падаю на спину, смотря в пасмурное небо, залитое дождем. Смотрю на серые облака, скрываемые солнечный свет. Звуки капель, падающих на тропинку, создают монотонный ритм, который напоминает описку большинства звуков. Ветер, шумящий среди деревьев и доставляющий холод, усиливает ощущение одиночества и меланхолии. Я падаю в замедленной съемке и когда приземляюсь, боль по всему телу отдаёт вибрацией.
— Тереза! — повторный тихий крик человека. Человека, но не того, чей голос я бы хотела услышать перед тем, как закрыть глаза.
Глава 26
Дождь бьёт по карнизу. Включенный компьютер шумит. Монитор, на котором открыта почта, освещает пустой стол в моём кабинете.
— Недостаточное понимание потребностей клиентов и рыночных тенденций, что может привести к убыточности. Но новая тенденция мистера Бертлена будет введена с Вашим соглашением, мистер Райт, — голос моего помощника. Это единственный звук, который я перестал слышать ещё двадцать
Я думал о рыжих волосах. Чёрт. Даже на работе, среди тусклой и мрачной обстановки офиса, я думал о ней. О бледной коже, покрытой мурашками и дрожью после моих прикосновений. О приоткрытых губах, пересохших от количества стонов и резких глотков воздуха. Она задыхалась мной. Я был её первым мужчиной, и эта мысль пьянила меня, хоть я и не придавал этому значения. Я сжимаю руку в кулак, желая сконцентрироваться и меня выбивает из раздумий стук в дверь. Исчезни из моих мыслей.
— Мистер Райт, к Вам по срочному делу мисс Виттилето, — начинает моя молодая секретарша и не успевает договорить, как с невозмутимым лицом в кабинет врывается Илария. Секретарша недовольно бубнит под нос ругательства, а потом настороженно смотрит на меня. Они все боятся моего выговора.
— Прошу прощения, мистер Райт, она просто ворвалась и не дала мне и слова сказать, — начинает отговариваться блондинка и я ухмыляюсь. Стройная фигура Иларии в чёрном пальто от MANDELLI, врывается в кабинет с равнодушным лицом. Её чёрные волосы завиты и лежат на хрупких плечах, создавая контраст с загорелой кожей. Красивый макияж и краснота губ подчёркивают итальянскую красоту лица.
— Все в порядке, Лиза, — мой голос хриплый после долгого молчания. Мой помощник оглядывается и ждёт моего приказа. Сапоги Иларии на высоком каблуке бьют по полу кабинета, оттеняя остальные звуки.
— Встретимся позже, — выдаю я и мужчина встаёт, собирая бумаги со стола. Когда он успел разложить целую карту?
— Харрис, я думала, отец предупредил тебя о моём визите, — недовольно начинает девушка и я вздыхаю. Виттилето предупредил меня, но у меня совершенно не было желания встречать Иларию в аэропорту.
— Я забыл, — говорю я и встаю, чтобы поприветствовать гостью.
— Ты никогда ничего не забываешь, Райт. Хватит прикидываться, — её красные большие губы причмокивают, когда она говорит на ирландском. Я убираю заледеневшие руки в карманы и возвышаюсь над ней. Илария высокая, статная девушка, достающая мне до подбородка. А моя девочка так мала, что едва достаёт до плеч.
— Ты приехала с визитом, чтобы поговорить о моих достоинствах? — от моего вопроса она поджимает губы и ставит сумочку дорогого бренда на стол.
— Конечно, нет. Ты и без меня осведомлён о всех своих качествах. Отец заставил меня приехать, будто этот визит нельзя было перенести к декабрю, — её явно раздражают приказы отца. В Италии сейчас тепло, а Илария никогда не любила Ирландию за погодные условия. Это место не создано для её шубки.
— Кого пришлось убить, чтобы ты носила своё пальто? — с интересом спрашиваю я. Она хмыкает, наклоняя голову к своей одежде.
— Шерсть альпаки сури, а сапоги на мне AQUAZZURA, новый полюбившийся бренд, — её эмоции можно было так легко обуздать, что она сама этого не понимает. Проанализируй и спроси про интересы, человек увлекается любимой темой и посвящает ей почти всё время, практически забывая об основном визите.
— Мне льстит, что ты по-прежнему заинтересован во мне, — улыбается девушка. Ни капли. Одной из причин, почему Виттилето согласился встать на мою сторону, была свадьба с её дочерью. «Закрепим наш союз браком, Харрис. Ничто так не скрепляет, как брачные узы» — говорит голос старика в моей голове.