Страсть под луной
Шрифт:
— Что это вы делаете? — проговорила она наконец, и голос ее звучал октавы на две выше обычного.
— Я собираюсь научить тебя ездить верхом, — ответил он, пытаясь подавить невольную дрожь, охватившую его от близости этой очаровательной нимфы. — К вечеру у тебя на заднице будут мозоли от седла. Но зато ты станешь опытным наездником.
Тори вспыхнула. Ее задница его совершенно не касалась, и уж она скорее откусит себе язык, чем признается в том, что у нее там мозоли. Этот распутник так вольно говорил о столь интимных вещах, что, может
— Бери поводья вот так, — учил ее Дру, кладя свои руки на ее. — Не натягивай повод, лишь слегка касайся им шеи кобылы, когда захочешь изменить направление. — Он продемонстрировал ей, как именно это делается. — Лошадь будет вести себя так, как ты сама этого захочешь. Если ты уважаешь ее силу, мощь, необузданность, тогда в любой момент сможешь распознать ее желание сбросить тебя на землю. Обращайся с ней ласково, и она ответит тебе тем же. Но если ты будешь оскорблять ее, она станет мстить тебе всякий раз, когда представится возможность.
— Этот совет применим и к мужчинам? — насмешливо спросила Тори, обнаружив неожиданно, что в этом мире есть место и для сарказма. До сих пор у нее не было повода воспользоваться им. Но этот мускулистый гигант каким-то непостижимым образом буквально воспламенял ее. И она с удивлением обнаружила, что пытается заставить его испытать то же самое.
Дру рассмеялся, и дрожь его тела передалась ей. Смех был очень веселым и заразительным. Он заставил ее еще больше почувствовать близкое присутствие мужчины.
— Чикаго, ты и в самом деле ничего не знаешь о мужчинах? — Своей большой рукой он отвел густые пряди ее светлых волос, мешавшие ему смотреть вперед.
— Меня зовут Виктория, а не Чикаго, — объявила она. — И если уж вы, сэр, хотите со мной общаться, то извольте называть меня тем именем, которое мне было дано при рождении.
— Так ты не знаешь мужчин, да, Чикаго? — настаивал он, игнорируя ее просьбу.
Она пожала плечами, а Дру продолжал править кобылой: он заставил ее повернуть налево, направо, потом остановил.
— Я знаю, что у мужчин бывают любовницы. У Хуберта их две. Жениться мужчины часто стремятся для престижа и положения в обществе. Мне сказали, что обязанность жены подчиняться мужу, когда он захочет произвести на свет наследников. Что же еще мне следует знать о мужчинах, кроме того, что их нужно терпеть со всеми их недостатками и принимать такими, какие они есть?
Дру уставился ей в затылок.
— Значит, ты думаешь, что люди женятся только для этого? — спросил он.
— В моем кругу это так, — ответила Тори, беря в руки поводья, чтобы попробовать сделать то, чему ее учил Дру.
— Ну, в моем-то кругу все совсем иначе, — насмешливо фыркнул Дру. — Уж если я женюсь, то собираюсь получать удовольствие дома, а не где-то на стороне, как это планирует делать твой
Тори взмахнула ресницами и повернула голову, уставившись на Дру.
— Все время? — спросила она озадаченно.
— Черт побери, конечно! — Ну надо же, у этой девушки совершенно дикий взгляд на брачные узы. Десять к одному, она понятия не имеет о любви! Она не знает ничего о том, что на самом деле имеет значение в жизни. Спасибо Гвен, эту женщину надлежит выпороть за то, что она испортила свою дочь!
Тори на мгновение задумалась.
— А что происходит, когда мужчина и женщина спят вместе? — спросила она и тут же испугалась своего вопроса. Дру тоже был озадачен. Тори ни разу еще в жизни не обсуждала столь деликатную тему. Почему она избрала в учителя именно этого грубияна бродягу, объяснить было трудно. Возможно, потому, что Дру сумел ее убедить, что вовсе не мечтает затащить ее в постель. Зная это наверняка, она ощутила облегчение.
Дру вытаращил глаза. Он вовсе не собирался преподавать Тори уроки о пестиках и тычинках, он собирался учить ее только тому, как выжить в дикой местности.
— Вы понимаете, что я имею в виду, — вспыхнула Тори, продолжая разговор о таинственном вопросе:
— Это доставляет больше удовлетворения.., чем просто делать детей?
Дру резко выдохнул. Да, нелегкое путешествие предстоит ему в компании этой малышки.
— Ну, если уж тебя никто никогда не целовал, то…
— Дважды, — заявила Тори, гордясь собой. Она повернулась в седле, чтобы поглядеть на Дру, — тот демонстрировал молчаливое изумление:
— Но, должна признаться, в этом не было большого удовольствия. Если при этом полагается чувствовать что-то особенное, то ничего подобного не было и в помине. Но что-то ведь должно было произойти?
Дру с опозданием на полсекунды осознал, что ему не стоило заглядывать в блестящие фиалковые глаза или смотреть на ангельские губы. В этом состояла его огромная ошибка. Глядя на эту наивную девочку, он начинал терять контроль над собой; его истинное желание, вероятно, испугало бы ее. Разум говорил ему — держись подальше. Дру знал, что не имеет права даже мечтать об этом невинной девушке. Но, Бог мой, ей еще предстояло так многому научиться, и ему очень захотелось стать ее учителем.
— Ну, если уж ты, Чикаго, никогда ничего не ощущала, то, значит, тебя просто никто по-настоящему не целовал…
От его хрипловатого голоса и затуманившегося взгляда у нее пошли мурашки по телу. Тори поглядела в чистые синие глаза, обрамленные пушистыми ресницами, и ей неожиданно захотелось, чтобы он поцеловал ее.
Дру словно прочитал ее тайные мысли и склонился к ее лицу. Тори затаила дыхание, ожидая, что за этим последует. Она слегка вздрогнула от прикосновения его колючей небритой щеки, но легкое прикосновение его полных губ оказалось мягким и приятным. Он долго осторожно покусывал ее губы, затем раздвинул их языком и стал изучать все уголки ее рта.