Страсть тайная. Тютчев
Шрифт:
Должно быть, Тютчев внял просьбе министра, но из Флоренции ему написал Карл Пфеффель, что сестра его тоже находится с ним и готова спешить к убитому горем человеку хоть на край света, чтобы его утешить. После этого ничего не оставалось делать, как назначить свидание в Генуе и лететь туда сломя голову.
Эрнестина ожидала его на старой итальянской вилле. На той самой, где полтора года назад, в декабре тысяча восемьсот тридцать седьмого, они провели несколько дней.
То тайное свидание у обоих на сердце оставило глубокие шрамы. Оно было и сладостным и одновременно прощальным. Как они тогда полагали, прощальным навсегда.
Ещё не ушло из памяти то страшное потрясение,
Могли ли они забыть то расставание, что грозило им разлукой? Но судьба обернулась новой встречей, после которой они не должны были уже разойтись.
Эрнестина невольно вздрогнула, когда провела рукою по редким и побелевшим его волосам.
— Это тогда, у её гроба? — спросила она.
— Да, в тот ужасный час моей жизни, — тихо проронил он. — И не будь тебя на этой земле, та ночь, вероятно, стала бы последней и в моей жизни. Одна лишь мысль о том, что где-то есть ты, спасла меня...
Она промолчала и только ещё раз провела нежной рукою по его голове.
— Я это знала. Я словно сама чувствовала ту ночь и не могла заснуть. Я думала о тебе. Не знаю, существует ли какая-нибудь магия, но страстная моя мольба, надо верить, дошла до тебя.
Он посмотрел на неё покрасневшими от рыданий глазами.
— Ты сказала о магии... Я тоже не знаю, верить ли в неё. Но что существует предопределённость и единство душ, в том нет никакого сомнения. И мы с тобою, милая Нести, должны непременно и тотчас же соединить наши сердца перед Богом. Я уже получил позволение на новый брак.
В уголках губ Эрнестины промелькнула лукавая улыбка.
— Ты просил моей руки у министра, не имея на то моего согласия? А если я возьму и откажусь?
— Ты давно уже моя невенчанная жена, — произнёс он, и лицо его вновь исказилось болью. — Вот здесь — ты помнишь? — мы дали друг другу слово расстаться навсегда. Но что случилось бы, если бы нам и на самом деле было суждено разойтись? Смогли бы мы осуществить свою клятву?
Она подняла на него прелестные глаза, всегда поражавшие окружающих таинственным блеском. Теперь в них тоже были слёзы, и потому глаза её блестели, как два изумруда.
— Я тогда, в том печальном для нас декабре, видела вот этот наш сегодняшний день. Что это — предчувствие, судьба? Но тем не менее это было так...
Ближайшая православная церковь находилась в Берне, в Швейцарии. Они договорились: сначала венчаться по православному, греческому, обряду, а затем по её, невесты, католическому.
Эрнестине уже была знакома Швейцария — там вскоре после смерти мужа она решила провести в уединении всё лето. Погостив тогда у отца в Париже и не находя
В деревушке той не было костёла, а лишь убогая часовенка, куда и направилась по приезде молодая вдова, чтобы исповедаться и причаститься.
Пастор вышел к ней в деревянных башмаках и старой заплатанной одежде. После исповеди Элеонора оставила бедняге немного денег и пригласила его к обеду. Но каково же было её удивление, когда через какое-то время открылось, что пастор решился просить её руку и сердце!
Эрнестина и Берта тогда же отправились в горы и, наняв двух проводников, забрались высоко вверх, к самым ледникам. Потом, когда они вернулись в Лозанну, многие, узнав об их отважном путешествии, удивлялись, как на такое могли отважиться молодые женщины?
Несчастье было в другом — путешествие стоило им немало денег, и, оказавшись уже в безопасности, они насчитали в своих кошельках всего двадцать су. Что же оставалось делать, когда они очутились без крова и без пищи?
На постоялом дворе, куда они зашли, Эрнестину бросило в дрожь: вдруг с неё запросят за ночлег и еду больше, чем они могли заплатить?
Всё обошлось. Отважные женщины даже уговорили капитана парохода, курсировавшего между Лозанной и Женевой, разрешить им ехать без билетов, в кредит...
Всю дорогу до Берна Эрнестина с удовольствием вспоминала вслух свою швейцарскую одиссею, и Тютчев воскликнул:
— Как я люблю слушать тебя, Нести! Особенно когда ты мне рассказывала о своём детстве. Но теперь у нас с тобою будут все дни и все вечера, в которые ты поведаешь мне о себе, я же расскажу тебе всё о моей Москве и моих родных.
— Так ты не вернёшься более в Турин?
— Ни за что на свете! — воскликнул Тютчев. — После Берна мы поедем с тобою в Мюнхен. А когда закончится мой отпуск, я сообщу о том министерству через нашего посланника в Мюнхене. Теперь там, после Гагарина, Северин Дмитрий Петрович? Вот и ладно. Вдруг мне предложат что-либо стоящее при его миссии?
22
Ф. И. Тютчев — И. Н. и Е. Л. Тютчевым
«Мюнхен. 1/13 декабря 1839
Я получил ваше письмо, любезнейшие папенька и маменька, 24 числа прошлого месяца, в самый день именин маменьки... Мне не терпится свидеться с вами. И если Бог продлит нам жизнь до будущей весны, мы непременно увидимся. Дело это решённое. Моя жена пишет вам и вложит письмо в этот же конверт. Уже три месяца своим колебанием, своим откладыванием я мешал ей написать вам. Не сердитесь на меня, особливо же не сочтите за лень эту невозможность писать... Однако не беспокойтесь обо мне, ибо меня охраняет преданность существа, лучшего из когда-либо созданных Богом. Это только дань справедливости. Я не буду говорить вам про её любовь ко мне; даже вы, может статься, нашли бы её чрезмерной. Но чем я не могу достаточно нахвалиться, это её нежностью к детям и её заботой о них, за что не знаю, как и благодарить её. Утрата, понесённая ими, для них почти возмещена. Тотчас по приезде в Мюнхен мы взяли их к себе, и две недели спустя дети так привязались к ней, как будто у них никогда не было другой матери. Но я и не встречал натуры более располагающей к себе детей, нежели её. Да, это натура весьма благородная и прекрасная, и я настоятельно поручаю её вашей приязни. Подробности вы найдёте в её письме. Мы приехали сюда в конце сентября. Мы намеревались провести зиму в Петербурге, но ввиду того, что к этому времени положение Нести вполне определилось, нам пришлось отказаться от этого проекта. Но, как я уже говорил вам, он только отложен до будущей весны.