Страсть Зверя Пустыни
Шрифт:
– Я был слишком нежен и многое позволял своей диковинке, оттого ты потеряла ощущение реальности. Ты позволила себе меня унизить, выставив доверчивым глупцом. Впредь, чтобы я не слышал от тебя таких слов, как "больше не хочу тебя"!
В порыве ярости вышел из меня, но лишь для того, чтобы подхватить за бедра и поставить на четвереньки. Одной рукой вдавил за шею лицом в подушку, а другой взял за бедра и подкинул поближе к паху. С первого же толчка так глубоко вошел, что я приглушенно взвизгнула в подушку. Несомненно он желал проткнуть мне женские органы и достать до горла.
– Сюда
– Ты окончательно сошел с ума!?
– огрызнулась, поскольку чувствовала себя бабочкой, нашпигованной и распятой на игле. Сколько бы не мельтешила крылья и не ерепенилась все равно оставалась на нем.
– Отвечай!
– еще немного и раздавит своими бедрами.
– Нет. Не было там никого кроме тебя! Ты же знаешь!
После верного ответа его бедра плавнее задвигались, менее резко. Спокойнее. Ответ пришелся по душе. К интимным складкам внезапно притронулись его пальцы, мужской голос пробасил повторный вопрос:
– А здесь кто-нибудь трогал?
– Нет, конечно, - устало выдохнула.
Итак на протяжении всей ночи. По каждому поводу. По поводу каждой ласки.
Не знаю, что желал добиться этими вопросами? Показать, кому принадлежу и буду принадлежать, пока не упокоюсь с миром под слоем красных Песков?
Он даже вылизал «там». Сомневаюсь, что зверина когда-либо кого-то "там" облизывал. Муж перепробовал меня везде, облизал, оттрахал во все места, залил все тело своим семени. И на каждый поцелуй, прикосновение или движение бедер интересовался, первый ли он там касается. Скорее всего, брачная ночь была моим наказанием за распущенность?
Ибо на финальном аккорде он решил напоследок добить и лишить меня очередной девственности..
Между ягодиц прошел толстенный член. Это словно в горлышко стеклянной бутылки пытаться засунуть ствол дерева. Меня на части порвали, надели на меч, посадили на кол и заставили замычать в подушку, сдерживая крик. Сердце загромыхало в груди, а тело прошиб мгновенный холодный пот. Колени затряслись, и я обмякла. Но мужская рука подхватила под бедрами и вернула в исходное положение: на четвереньки, как сучку, которую сзади драл кобель.
– Можешь визжать, детей я на сегодня убрал. На этом этаже никого, кроме нас.
– Ты будешь вечно жариться у дьявола в котле грешников!
– в запале пообещала ему. Мой гнев вызвал у него только смешок (хмык) и укус мочки моего уха.
– Не сомневаюсь. Ну, а ты, якобы невинный ангелок, будешь вечно жариться там же на моем члене без возможности когда-либо кончить.
Мои локти, на которых я держала вес, устало затряслись. Колени уже давно тряслись и разъезжались в стороны. Хотелось одного: отключиться или упасть в обморок. Мое тело, не переставая, дрожало от его неудержимости.
Он меня затрахал до смерти во все дыхательные и вместительные для члена места.
Чтобы сильно не визжать во время самого адского соития в жизни мне пришлось выть в подушку и впиваться в нее пальцами. А губы искусать в кровь. С меня ручьем лился пот. А в мыслях, да и вслух я проклинала садиста! Извращенец делал со мной такие вещи, что стыдно вспоминать, ставил в страшные позы, скручивая мой позвоночник в кольцо, как заблагорассудится его
Дьявол вышел на свободу. Раньше оказывается он сильно сдерживал свои сексуальные фантазии и неудержимые порывы.
Когда закончил брачную ночь, на мне не осталось живого места. Только губы не тронул. Одни губы. К которым кто-то кроме него прикасался. В один миг, притянув за шею он видимо в порыве страсти забылся, хотел поцеловать, но внезапно осекся, посмотрев на мои губы, после чего иронично надломил уголок губ в презрительной насмешке. Хоть и не сказал, но я поняла посыл и отказ целовать меня в губы.
Сегодня не остался со мной спать. Пока натягивал штаны я лежала все также без движения, лицом в подушку и не могла свести ноги. Но буркнула напоследок:
– Твоя ненависть менее страшна, чем твоя любовь… ты очень жестоко любишь и ревнуешь. Только мне кажется, что я могу полюбить тебя, как ты своими кулачищами лично все рушишь.
На подобное обвинение он все же соизволил дать ответ:
– Хочешь сказать - это я виноват в твоих постыдных отношениях с братом? Я запрещал вам даже смотреть друг на друга, а ты с такой легкостью говоришь мне о поцелуях и лжи. Ты просто неописуемая женщина. Твой отец и я тебя избаловали вседозволенностью.
Больше не было слов. Да, и сил нет, чтобы ответить. Да, и слова бессильны. К чему пустые разговоры, ведь Артур не желал слышать оправданий.
***
Через два дня после завершения свадебного торжества гости окончательно отбыли из замка и оставили вместо веселья гробовую тишину. Словно весь замок неожиданно вымер. Исключение составляли шепчащиеся слуги и шейх, разговаривающий в тронном зале со своими любимыми советниками по обыденные вопросам. Я за эти дни собрала себе и мальчикам рюкзаки для похода. И вот на третий день, когда передо мной появились во всей красе личные сарацины, у меня не возникло ни одной плохой мысли касательно того, зачем те позвали в казематы. Интуиция на удивление спала, и потому я совершенно доверчиво по указу мужа направилась по их стопам. Хоть бы одно сомнение возникло, но я как самое неразумное создание доверчиво спустилась мимо стражников в казематы, а затем по темным коридорам в самый низ. Надо было кричать, привлекать внимание охранников или слуг, а не идти за бездушными молчаливыми палачами - сарацинами, как послушной зверушке на заклание. Но кто же знал? Я потеряла бдительность. Сглупила. Не знаю, что со мной в те минуты произошло.
Из-за моей доверчивости шейху меня провели в самые нижние казематы. В практически абсолютный мрак и холод. За одну минуту, только спустившись и пройдя несколько метров вдоль камер, я успела замерзнуть. По дороге на этом этаже я заметила всего троих заключенных.
Мне никто и ничего не объяснил. Разумеется я задавала вопросы по дороге, но сарацины в принципе не говорят и не показываются, поэтому от них я услышала только:
– Шейх лично ответит на ваши вопросы.
Я искренне удивилась, разглядывая перед собой спины сарацинов и гадая, зачем Артур устраивает встречу в казематах? Хотел показать какого-то важного заключенного или что? С той страшной брачной ночи между нами не было ниодного взгляда, ни одного слова, ни одной встречи.