Страсти Челси Кейн
Шрифт:
Джадд принялся неторопливо осматривать дом. Он оказался просторным, довольно старым и на удивление скромно, даже скудно обставленным. С трех сторон его окружала неширокая веранда, а четвертая представляла собой небольшую пристань, выдававшуюся в море. Джадд некоторое время задумчиво смотрел на волны, на расстилавшуюся перед ним безбрежную морскую гладь. Ему подумалось, что неплохо было бы когда-нибудь поселиться в приморском городе. До сих пор ему приходилось жить лишь в удаленных от побережья местах, где невозможно было
Через некоторое время он вышел во двор и сел в машину, решив, пока Челси безмятежно спит, осмотреть город, в котором побывал в последний раз много лет назад.
Оказалось, что Ньюпорт за это время почти не изменился. Подъехав к супермаркету, Джадд вспомнил, что он сегодня не обедал и что холодильник в доме Кейнов наверняка пуст. Он купил кое-что из продуктов и, вернувшись, застал Челси на веранде. Надев теплое вязаное пальто, она покачивалась в кресле-качалке, задумчиво глядя в сторону моря. Джадд уселся на перила напротив нее, держась рукой за витой деревянный столбик.
– Как ты себя чувствуешь?
– Спасибо, лучше.
Щеки ее скрывал высокий воротник пальто, но Джадд, несмотря на разделявшее их расстояние и начинавшие сгущаться сумерки разглядел, что лоб ее уже не так бледен и скулы слегка порозовели.
– Мне всегда нравилось здесь, – неторопливо проговорила она. – Здесь я чувствовала себя гораздо свободнее и раскованнее, чем в городе. Жизнь наша в стенах этого дома была полна развлечений и беззаботного веселья. Большинство наших соседей, подобно нам, проводили здесь свои летние отпуска, и мы, дети, подружились между собой.
– Чем же вы занимались целыми днями? – недоуменно спросил Джадд. Он не мог себе представить праздного, беззаботного времяпрепровождения в течение нескольких недель или даже месяцев кряду. В его жизни ничего подобного никогда не было, и ему казалось, что, свались на него столь продолжительный отпуск, он не знал бы, чем себя занять, как воспользоваться этой непривычной свободой.
– Мы плавали, – с готовностью ответила Челси. – Мы часами сидели на солнце, не опасаясь заработать рак кожи. Мы ходили под парусами, играли в теннис. А когда стали постарше, носились на мотоциклах по дорогам, приводя в ужас почтенных отцов семейств, правивших своими авто. Но, разумеется, мы делали это вовсе не со зла. Просто развлекались.
– И Карл с семьей приезжал сюда на лето?
– Угу. – Она плотнее завернулась в пальто. Морской ветер стал резче, и в воздухе уже чувствовалась вечерняя прохлада.
– Ты часто вспоминаешь о нем? – спросил он.
– О Карле? – Она пожала плечами. – Нет, не очень.
– Ты скучаешь без него?
– Да. Временами. Мы дружили столько лет и были очень близки духовно. Такое не забывается. А о другого рода близости с ним я, напротив, не могу вспомнить без содрогания. Мне тяжело думать о том, что я вынашиваю
– Если кто-то и виноват в создавшейся ситуации, то уж никак не ты! Это у него хватило наглости морочить тебе голову и при этом строить матримониальные планы насчет Хейли!
Челси слегка подняла брови, давая понять, что в основном согласна с Джаддом, и, помолчав, спросила, глядя ему в глаза:
– Джадд, это правда, что у Мэтью Фарра интрижка с женой Монти?
– Откуда тебе об этом известно?
– Вчера вечером мне рассказали об этом в библиотеке во время чаепития. Так правда это или нет?
– По-видимому, да. Мэтью никогда не отличался порядочностью. Он давно влюблен в Джоан.
Нахмурившись, Челси спросила:
– Почему же он женился на Донне?
– Потому что Джоан вышла за его брата. И родители настаивали на том, что ему пора обзаводиться семьей. Ему было уже далеко за тридцать, и старики боялись, что его станут считать геем. Кое-кто уже начал поговаривать об этом вслух.
– Но ведь тебе тоже далеко за тридцать, и ты одинок. Почему о тебе не говорят ничего подобного?
– Потому что я – совсем другое дело, – ответил он, криво улыбнувшись. Поняв по лицу Челси, что его слова нуждаются в пояснении, он добавил: – Во-первых, я уже был женат. А во-вторых, я принадлежу к совсем иному кругу, нежели Мэтью Фарр. И мои проблемы мало кого волнуют. – Примером тому, подумал он, может служить нынешний уик-энд. Завтра он не появится на работе, это вызовет досаду, но мало кого заинтересует, где и с кем он был.
– А что тебе известно о заболевании Донны? Как она потеряла слух?
– Я ничего толком не знаю об этом, – честно признался Джадд.
– Маргарет сказала, что это произошло из-за внезапной болезни. А вчера я услыхала, что причиной всему – сама Маргарет.
Подобные слухи доходили и до него. Он не склонен был считать их беспочвенными, ведь не зря же Маргарет пережила после случившегося сильнейший нервный стресс и не случайно она с тех пор так настойчиво опекает Донну. Скорее всего, ею движет чувство вины.
– Более или менее достоверных доказательств этому нет.
– Но как такое могло случиться?
– Я, право, не знаю. Когда это произошло, я был совсем еще мальчишкой.
– Донну положили в больницу?
– Да. Ненадолго. А потом отправили в специальную школу для глухих. Когда она вернулась оттуда, мы, понятное дело, не задавали ей вопросов.
– Мне безумно жаль ее! – воскликнула Челси. – И я не знаю, как ей помочь. Мэтью обращается с ней просто бесчеловечно. Почему же Оливер не вступится за нее?
– Оливер ни во что не желает вмешиваться. Он делает вид, что ничего вокруг не замечает. Так ему удобнее и проще.