Страсти по четырем девочкам
Шрифт:
Анна покачала головой.
– Что они от тебя хотят?
– допытывается Пьеро.
– Почему они все время рядом с тобой, не отступаются от тебя даже ночью? Ты в чем-нибудь виновата перед ними? В чем твоя вина?
Анна как-то странно посмотрела на нас, в этот миг глаза ее были большими и темными, словно она испытывала боль.
– Моя вина в том, что я еврейка, - одними губами произнесла она.
– Какая же это вина, если ты родилась такой?
– спросил Пьеро.
– Ну и что, что еврейка, -
– Какая разница? Я русский, Пьеро - армянин. Не все ли равно?
– Фашистам не все равно, - глаза Анны не отрывались от двери: шаги приближались.
– Есть люди, которые считают, что если сосед несчастен, то сами они от этого будут счастливее. Если один народ несчастен, другой сразу заживет лучше.
– Так надо объяснить им!
– воскликнул Арлекин.
– Они чего-то не понимают!
– Их не убедишь. Они возвышаются, унижая других. Но это им только кажется, что они возвышаются. Они падают в бездну и вслед им летят человеческие проклятья.
– Идем с нами отсюда!
– решительно предложил Пьеро.
– Мы спасем тебя!
– поддержал товарища Арлекин.
– Я не могу, - сказала Анна, - я уйду, а как же Петер?
– Петер? Кто это Петер? Он тоже скрывается в убежище?
– сразу столько вопросов задал Анне Арлекин.
– Мы возьмем с собой Петера... если он хороший парень.
– А как же папа и мама, и сестра... и товарищи по беде... Нас так мало и так много. Разве вы можете всех спасти?
– Всех мы, наверное, не сможем, - согласился Пьеро.
– Я не могу оставить их. Это будет предательством.
Шаги приближались. И наконец замерли у самой двери.
Все в убежище затаили дыхание.
– Значит, нас выследили... фашистские ищейки, - тихо произнесла Анна...
– Вылезайте в окно, на крышу. Спрячьтесь на чердаке соседнего дома. Скорее!
– Мы никуда не уйдем, - был ответ.
Я не понял, кто из моих спутников ответил Анне, но каждый из них мог так ответить. Дверь медленно отворилась.
Вместо фашистов на пороге стояла улыбающаяся девочка. Она обвела всех взглядом, а увидев смешную маску Арлекина, даже прыснула в кулак.
– У вас здесь маскарад?
– спросила она.
– Как забавно!
– Кто ты?
– сухо спросила Анна.
– Ну вот!
– девочка скривила рот.
– Ты меня прекрасно знаешь и не узнаешь. Может быть, у тебя в целом свете нет подруги ближе меня.
– Анна, это действительно твоя подруга? И ты не узнаешь ее? Смешно, воскликнул Арлекин.
– Не вижу ничего смешного, - заговорил Пьеро.
– Или у Анны что-то с памятью. Или это никакая не подруга.
– Я ее никогда в жизни не видела, - растерянно сказала Анна.
Теперь все выжидающе смотрели на незнакомую девочку.
– Эх ты!
– девочка с укором взглянула на Анну.
– Я - Кити.
–
Она подошла к гостье и положила ей руку на плечо.
– Я представляла тебя совсем другой. Но как ты узнала меня? Ведь прежней Анны нет. Перед тобой стоит совсем другая Анна. За это время я прожила целую жизнь. Повзрослела.
– Но мы же видимся с тобой каждый день, - воскликнула Кити.
– Да, да, я забыла. Я все чаще думаю, что мне лучше умереть.
– Ты мне об этом ничего не говорила. А как же Петер?
– спросила Кити.
– Петер, - прошептала Анна, и глаза ее загорелись. Она вся преобразилась.
– Петер... Наверное, надо сжаться и терпеть... перестрадать... дождаться, когда кончится война. Шпетер, как говорят немцы. Шпетер... Потом.
Есть немецкое слово "шпетер",
Что означает "позже".
Есть прекрасное имя Петер,
И нет ничего дороже.
И я говорю тебе, Петер:
– Шпетер, шпетер, шпетер.
Устали с тобой мы от этого слова.
Часы на стене, как шаги часового.
Луна за окном, как солдатская каска,
А в окнах зашторенных черная краска.
И я говорю тебе Петер:
– Шпетер, шпетер, шпетер!
Когда же затихнут шаги часового
И время на нас заработает снова,
И каждому сердцу сердца отзовутся,
И губы в улыбке опять расплывутся.
Забудем с тобою мы, Петер,
Чужое, немецкое "шпетер"
Забудем немецкое "шпетер"
И ругань солдат "доннер веттер!".
– Анна! Но это неправда, - воскликнула Кити.
– Я прекрасно знаю, что ты не хочешь ждать, ты просто не умеешь ждать. Никаких "шпетер". Я помню твои слова, - продолжала Кити и, как по написанному, произнесла: "Сегодня утром я заметила, что Петер смотрит на меня как-то по-другому".
– Да, да, по-другому. Я не смогла тебе объяснить, как по-другому. Чувствует ли он то, что чувствую я?
Мы все поняли, что этим странным, близким и одновременно незнакомым подругам надо поговорить о чем-то очень важном, своем. И мы отступили в тень. Но все равно оказались свидетелями исповеди. Я заметил, какой интерес вызвала эта исповедь у Пьеро и Арлекина:
– "Каждое утро я выхожу дышать свежим воздухом на чердак. Остальные окна закрыты. Ставни не пропускают свет", - произнесла Кити так, словно читала эти слова.
И Анна подхватила начатое подругой:
– "Здесь занимается Петер. И виден кусок неба и голые ветки каштана. Мы сидели с Петером на кушетке. Он все больше и больше притягивал меня к себе, пока моя голова не склонилась на его плечо..."
Анна умолкла, словно ей надо было перевести дыхание. Тогда ее рассказ продолжила Кити - она читала мысли подруги: