Страсти по Фоме. Книга 1
Шрифт:
Оказалось, что как меню ни обсуждай, все равно получишь что-то вроде жаркого из свинины. С картой вин было веселее: можно пиво, можно эль и какой-то то ли жег, то ли шок. При отсутствии желания выпить можно было убираться ко всем чертям, без напитков ничего не подавалось, недвусмысленно дал понять детина, возвышаясь над ними.
— А что пьют те господа? — спросил Фома, указывая на соседний столик, где гульба была в самом разгаре.
Парни в куртках ремесленников что-то орали вразнобой и пытались даже подпевать скрипке. При этом
— Эль.
— Тогда и мне этого же бодрящего напитка! — решил Фома.
— А мне пива, — ответил Док на немой вопрос детины.
— Как, кстати, называется ваше заведение? — спросил Фома, любитель топонимики и приверженец Миклухо-Маклая.
— Без названия.
— Поэтично! — заметил Фома. — Вы дали это название?
— Это не название! — грубо ответствовал хозяин. — Мы не имеем названия, просто трактир. Это все?
— Все-таки что-нибудь из Мясковского и Сметаны!.. Для пищеварения, — попросил Фома.
Трактирщик с мрачным достоинством удалился. Они остались одни, если можно остаться одним среди орущего народа и глухой скрипки слепого.
— Итак, — прервал молчание Фома, — давай-ка, Док, все-таки разберемся, что происходит. Подведем, так сказать, временный итог.
— Давай, — меланхолично улыбнулся Доктор.
Временный итог оказался таким же, как и предыдущий: замки, угрожающие Фоме смертью, дыра, несущаяся где-то в поисках его же, куклы, посланные неизвестно кем, опять же за ним, и странное исчезновение Ирины. Но Ирина это уже слишком далеко, а дыры, по словам Доктора, вот-вот, на запятках!..
— Ясно, — проговорил Фома, резюмируя и отщипывая от куска хлеба, который принесла проворная толстая баба в переднике.
— Теперь мои замки, — сказал он, рассеянно поглядывая вокруг. — Ну, с дырой все ясно, от нее можно бегать всю жизнь.
— Но при этом спать по очереди, — заметил Доктор
— Да, представляю… смешно!.. Но вот второй замок? — Он в недоумении пожал плечами. — Я все-таки не понимаю, как он мог оказаться в зоне трансформации?
Фома вопросительно уставился на Доктора. Доктор молчал.
— Н-да… — заключил Фома, — в общем, я так понимаю, плохи мои дела?
— Плохи, — подтвердил Доктор.
— Тогда что мы здесь делаем? Почему бы нам его не нейтрализовать, вместо того, чтобы гонять здесь стрекоз и бабочек?
— Ну, вообще-то, мы здесь и по твоей милости, это наш общий переход.
— Ну так давай сделаем наш общий переход к моему замку!
— Давай! — пожал плечами Доктор. — Когда?
— А вот сейчас покушаем и полетим, — сказал Фома. — Но сначала нужно покушать! — широко улыбнулся он, завидев в глубине зала трактирщика.
— И еще… — Он наклонился к Доктору. — Я, конечно, раздолбай, но не настолько, чтобы оставить свой замок выхода в сверхъизменяющихся реальностях! Я не самоубийца, Док, и никогда им не буду!.. Что ты на это скажешь? Мне кажется,
Перед ними возник трактирщик и долгожданные дымящиеся горшки, пиво, эль, пучок зеленого лука.
— Ага! — торжествующе сказал Фома и поводил носом над горшком. — Пахнет, во всяком случае, горячим!.. Ты подумай, Док, что мне ответить, а после обеда поговорим.
Он с наслаждением впился в кусок хлеба, заедая горячее варево. За трактирщиком подошел и скрипач, и стал выпиливать у них над головами немыслимые рулады под аккомпанемент постоянно хлопающей двери. Несгибаемый аппетит Фомы выдержал только первые два такта безжалостной сонаты…
— Док? — спросил он, с трудом проглатывая кусок. — Как тебе эта резьба по жести? Или здесь такой народный обычай портить аппетит?
Доктор только рассеянно ухмыльнулся, думая о чем-то своем. Не хочет, оборотень, никуда лезть, вздохнул Фома, ну что ты будешь делать, все приходится самому!
— Любезный! — обратился он тогда к слепцу, и тот, наклонившись к Фоме своим страшным, мертвым лицом, стал играть тише, а по мере услышанного и вовсе перестал.
Дверь же продолжала хлопать…
— А что если тебе, Паганини ты безухий, сыграть эту сонату для двери со скрипом где-нибудь в ближайшем лесу в дуэте с бензопилой?..
Получилось громко, даже слишком. В трактире мгновенно стало тихо и, Фома мог поклясться, светлее от множества блеснувших в их сторону глаз. Двадцать семь! — сосчитал он сразу всех любителей именно этой музыки. Доктор закрыл лицо руками. «Ну вот!» подумал Фома. Молчание в трактире затягивалось и затягивало, словно паутиной, всех присутствующих, становясь невыносимым. Надо было что-то предпринимать. Что??
Фома успокоительно поднял руки, показывая, что в них ничего, кроме хлеба, нет.
— Господа! — примирительно возгласил он хриплым от волнения голосом; при этом он старался не смотреть на трясущегося Доктора, это его сбивало.
— Господа! Я просто спросил у этого замечательного музыканта, может ли он поиграть у нас на лесоповале! Мы там скоро сдохнем от тоски! — пожаловался он.
Никакой реакции! Фома поехал в другую сторону, всерьез опасаясь за свой горшок.
— Но раз вы против и я вас прекрасно понимаю, господа, я снимаю этот вопрос! Играй, дружище! — похлопал он скрипача по плечу, стараясь попасть в нервные окончания.
Потом что-то шепнул еще ему на ухо и скрипача как ветром сдуло.
— Ты словно притягиваешь все неприятности мира, — заметил Доктор.
— Нет, ну почему бы не повесить плакат? — возмутился Фома. — Мол, не стреляйте в скрипача, он играет, как надо!.. И подпись: народ. И приписка: глас божий — глас народа!.. Но тогда что за чучело тугоухое здесь за бога?
— Фома! — укоризненно протянул Доктор. — Ты не осторожен.
— Я однорожен, слава Создателю! И рожа моя, несмотря на единственность, чуть не пострадала!