Страсти по Трансильвании

Кюнемес Аноним

– Здравствуйте! Я инспектор Фазекаш, - привычным движением достал Имре удостоверение.

– Здравствуйте!
– приветственно поднялся навстречу инспектору Иштван.

– У вас замечательная коллекция!
– кивнул Фазекаш на отсвечивавшие холодным блеском минералы в шкафу.
– Вы сами нашли все эти минералы?

– Все, кроме двух или трех особенно редких. Минералы - это моя страсть! Чтобы собрать эту коллекцию, я облазил все Карпаты.

– А туризм тоже ваша страсть?

– Нет, в походы я хожу не так уж часто, где-то два раза в год.

– Я хочу, чтобы вы мне

ответили на пару вопросов, касающихся вашего последнего похода.

– Я весь внимание.

– Вы слышали о крушении дирижабля над Девой три дня назад?

– Да, мне отец рассказал.

– Накануне катастрофы ваша группа остановилась на ночевку в окрестностях Девы. Может, вы что-нибудь видели или слышали в ту ночь?

– Нет, в тот день мы много прошли, сильно устали и сразу после ужина отправились спать. По крайней мере, я спал как убитый.

– Ясно, - с плохо скрываемой досадой проговорил Фазекаш, озадаченный однообразием показаний студентов. Имре больше нечего было спросить. Он стал прощаться. Сеп вежливо проводил инспектора до двери.

IX . МАТЕМАТИК КАРЧА

Студент математического факультета Василе Карча жил в старом двухэтажном доме недалеко от центра города. Фазекаш поднялся по скрипучей деревянной лестнице наверх и постучал в квартиру. Дверь открыла пятидесятилетняя женщина с заколотыми в узел волосами. Она вопросительно посмотрела на инспектора неподвижным взглядом серых, как будто потухших глаз.

– Здравствуйте! Инспектор Фазекаш.

– Добрый день!

– Мне нужен ваш сын Василе Карча.

– Что он натворил?
– испуганно сказала мать.

– Ничего. Мне нужно задать ему несколько вопросов, - объяснил Имре.

– Проходите.

Комната, в которую женщина привела инспектора, не отличалась богатством интерьера. Узкая кровать в углу, простой письменный стол, заваленный книгами и тетрадями, два старых венских стула, покосившийся платяной шкаф, оклеенные пожелтевшими бумажными обоями стены - все указывало на то, что в квартире поселилась бедность, терпеливо переносимая ее жителями. За столом сидел, согнувшись над нотами, Василе Карча. У него была густая темная шевелюра и продолговатое худое лицо с пробивавшимися усами. Палец студента плавно передвигался по нотному стану. Дойдя до конца страницы, Василе поднял голову.

– Здравствуйте! Инспектор Фазекаш, - вновь повторил Имре.

– Здравствуйте, - отстраненно ответил на приветствие Карча, словно его голова все еще была занята музыкой.

– Что вам больше по душе - математика или музыка?
– поинтересовался инспектор.

– Мне нравится и то, и другое, - оживленно произнес студент.
– Я не разделяю эти сферы.

– Как же вы их совмещаете?
– удивился Фазекаш.

– Я не вижу здесь никакого противоречия. Разве фуги Баха или симфонии Моцарта производили бы такое впечатление, если бы они были созданы не в соответствии с законами математики? Шпенглер, например, и вовсе считает, что математика - это

не наука, а искусство. Пожалуй, в этом я с ним солидарен.

– И на чем же вы играете?

– На фортепиано и органе.

– А вы любите ходить в походы?

– Вы, вероятно, намекаете на последний поход?
– усмехнулся Василе.
– Я пошел туда не подумав. Мне было тяжело, все-таки лыжи - не мое.

– Вы слышали, что во время вашего похода возле Девы потерпел крушение дирижабль?

– Слышал.

– Когда вы об этом узнали?

– Родители рассказали, когда я вернулся домой.

– Во время катастрофы дирижабля вы как раз ночевали в нескольких километрах от Девы. Может, вспомните что-нибудь необычное в ту ночь?

– Нет, ничего.

– Может быть, что-нибудь разбудило вас ночью?

– Нет.

– Тогда...

– Послушайте, инспектор!
– раздраженно перебил инспектора Карча.
– В тот день я прошел на лыжах двадцать с лишним километров, из последних сил добрался до места ночевки, поэтому сразу после ужина заснул и проспал всю ночь.

– Это все?
– вздохнул Имре.

– Все, - развел руками студент.

– Ну что ж, - почесал усы Фазекаш, - спасибо, что уделили мне время.

Он попрощался с Василе и неспешно покинул квартиру.

Х. ХИМИК БИРДЯН

Когда инспектор вернулся в университетский городок, уже начинало смеркаться. В пропитанном синевой холодном воздухе стали летать крупные снежные хлопья. Темные громады интернатов стремительно обрастали желтыми огнями, лившимися из квадратных окон. Имре присмотрелся: во втором слева окне на третьем этаже интерната N1 горел свет. Значит, Петру Бирдян был у себя в комнате.

Фазекаш постучал в дверь. На пороге появился подтянутый юноша с длинными, свисавшими до ушей темными волосами, симметрично разделенными на голове прямым пробором, маленьким острым носом и дерзко смотревшими исподлобья черными живыми глазами.

– Добрый вечер!
– небрежно проговорил студент.

– Здравствуйте! Инспектор Фазекаш, - Имре начал доставать удостоверение.

– Можете не показывать мне документы, - остановил инспектора Петру.
– Проходите.

Фазекаш оказался в просто обставленной комнате. На столе, поверхность которого была сплошь усеяна пересекавшимися цветными кругами от различных емкостей, располагались штатив с множеством пробирок, горелка, несколько колб и реторта. В углу темнел массивный ящик с реактивами.

– Я собирался уходить, поэтому попрошу вас сразу перейти к делу, - сухо заметил Бирдян.

– А куда вы уходите, если не секрет?
– спросил инспектор.

– К моему товарищу, будем вместе готовиться к занятиям.

– Я не отниму у вас много времени. Вы слышали о крушении дирижабля недалеко от Девы три дня назад?

– Конечно, слышал.

– Когда вы об этом узнали?

– Вчера вечером.

– Кто вам об этом рассказал?

– А какое это имеет значение?
– возмутился студент.
– Не помню.