Страсти по Трюфелеву

Наемный убийца Саврасов по прозвищу Могильщик сидел на чердаке дома № 5 по Сиреневой улице и озабоченно разглядывал сквозь оптический прицел заказанного накануне предпринимателя.

«А хорошее лицо у парня! Главное, что широкое. И захочешь, а не промахнешься», — размышлял Могильщик, прикидывая, как бы половчее снять клиента. Однако время шло, а сделать прицельный выстрел Могильщик так и не мог. Бронированные стекла в окнах квартиры, где жил Трюфелев, не взял бы, пожалуй, и «Москит», а не то, что морально

устаревшая винтовка «М-16», вчера вечером врученная Могильщику вместе с авансом заказчиком. «Мог бы и на «Узи» раскошелиться, жмот, — думал Могильщик с неприязнью. — Он бы мне еще СКС предложил!»

В обед на чердак забрался пенсионер Потапов, бывший прапорщик каких-то засекреченных войск, иногда подрабатывающий на отстреле бывших владельцев финансовых «пирамид». Был Потапов человеком покладистым и брал с обманутых вкладчиков по-божески — лишь бы на хлеб хватило.

— Почем патроны берешь, Санек? — спросил Потапов, здороваясь.

— Пять долларов десяток, — отозвался Могильщик. — А что?

— Дороговато. Это сколько же надо за «магазин» выложить? Пятнадцать «зеленых», что ли? Однако! — Потапов почесал за ухом. — Спекулянты, мать их растак! У меня, вон, охотничья «тулка», ты знаешь, и то: по пятнадцать рубликов за штуку плачу. Прямо и не укупишь, патронов-то…

— Это уж как стрелять, — хмыкнул Могильщик. Потапов, однако, не сдавался.

— Нет, Санек, я так думаю: на холодное оружие пора переходить. А что? Главное, дешево, да и хлопот никаких: раз в неделю ножик наточил — и порядок.

Потапов потоптался по чердаку, глянул в слуховое окно, спросил:

— И давно здесь сидишь?

— С утра караулю!

— Работенка же у тебя! Ох-хо-хо… — Потапов натурально зевнул. — Ладно, пойду. У меня одно дельце есть, надо бы подготовиться…

Пенсионер ушел. А Могильщик остался сидеть у слухового окна и поджидать, когда же фирмач, что в доме напротив, догадается хотя бы открыть в кухне форточку.

Между тем, лезть под пулю клиент не торопился. В прицел было видно, как он сидел за столом и меланхолично жевал краюшку черного хлеба, заедая его черной же икрой. Но вот клиент отложил ложку в сторону и закурил. Сердце у Могильщика екнуло в предчувствии скорой развязки.

— Ну же?.. Ну!.. — шептал он, прижимаясь щекой к прикладу. Палец вздрогнул и застыл на спусковом крючке в ожидании подходящего момента.

Прошла минута, другая. И вот ЭТОТ момент настал: докурив, поднялся из-за стола и подошел к окну.

Слышно было, как лязгнула, приоткрываясь, стальная форточка.

Лицо клиента на мгновение показалось в проеме, и киллер тут же нажал на спуск.

С четвертого этажа на улицу вылетел дымящийся окурок. А с улицы в форточку залетела горячая пуля. Она вошла предпринимателю над левой бровью и вышла под правым ухом. Только и всего! А вот доля прибыли каждого из учредителей ЗАО «Трюфелев и К» успела увеличиться за это короткое время… Ладно, там видно будет.

Бросив «М-16» на чердаке, Могильщик торопливо бежал вниз по лестнице, спеша на электричку, отходившую в сторону Польши

ровно в 12.50. На площадке второго этажа, с верной «тулкой» в руках, его поджидал пенсионер Потапов.

— Напрасно торопишься, Санек! Ушла твоя электричка. Опоздал! — ласково прожурчал Потапов, близоруко прищурился и бабахнул сразу из обоих стволов. Перекрестился, бережно положил ружье на подоконник и вышел на улицу.

Изрядно потрепанный «Москвич» поджидал пенсионера у подъезда. Потапов сел за руль и осторожно хлопнул дверцей.

«А ножичек я сегодня же в универмаге посмотрю, — озабоченно подумал он. — Ни тебе дыма, ни грохота, а эффект — тот же самый. Почему бы и не купить, если дешево?» — И повернул ключ в замке зажигания…

На подозрительный шум приковыляла старушка Игнатьевна из девятой квартиры. Постояла у места взрыва, поглядела на груду искореженного железа. Достала блокнот и аккуратно зафиксировала этот печальный факт своим мелким почерком.

Участковый Бобров требовал от своих добровольных помощниц максимальной точности в описании всевозможных ЧП, регулярно происходивших на Сиреневой улице. Подводить любезного молодого человека старушка, понятно, не хотела.

Заграничною пташкой запел на столе телефон, и Егор поднял трубку:

— Алло?..

Сурово выслушал торопливое дребезжание мембраны, тяжело впечатал трубку в аппарат. Обвел сидевших за столом компаньонов долгим соболезнующим взглядом.

— Только что подстрелили Трюфеля. Через окно, — наконец, сказал он. — Что будем делать, мужики?

— Как — что? Скидываться, конечно! Пары кусков хватит? — Леонид Леонидович с готовностью пошарил по карманам. — Вот, черт, лепень… извиняюсь, бумажник дома забыл, — смущенно пробормотал он, и толкнул сидевшего рядом Седого: — До вечера займешь?

Седой молча шмякнул на стол за двоих четыре тысячи мелкими купюрами, и вопросительно взглянул на Эдика Гоца. Тот начал было ёрзать на стуле, но под взглядом Седого успокоился и небрежно, двумя пальцами, вытянул из пиджачного кармана стодолларовую бумажку.

— Попрошу сдачу, — чопорно заявил Эдик. — Сколько «баксы» по курсу — знаете?

— Да уж известно, не «лохи», — заметил Егор, выкладывая и свою долю. Неторопливо вытянул ящик стола и смахнул в него наличность.

— А сдачу? — вякнул Эдик.

— Бог подаст, — отрезал Егор. — Итого, восемь «штук». Маловато!

— На гроб хватит, — заметил Седой. — У меня как раз знакомый гробовщик на примете есть. Суну ему пару «косых», так он не только гроб принесет, да еще и яму выроет.

— Вот это — по-нашему, — похвалил его Егор. — Трюфель при жизни скромным пацаном был, не кидался зря «баксами», как некоторые, — И покосился на Эдика. — Короче, я так думаю: чем проще, тем трогательней. А теперь давайте решим, кому и чем заниматься.

Через пятнадцать минут все и решили. Седой отправился к гробовщику, Леонид Леонидович — в кафе «Зурна», — договориться о предстоящих поминках. А Эдика послали к отцу Феофилу — заказать панихиду по усопшему в расцвете лет Трюфелеву.