Страстное заклинание
Шрифт:
Если ей хотелось жизни, близкой к идеалу, она могла по-прежнему оставаться репортером, разоблачающим сильных и богатых. И не подпускать никого настолько близко, чтобы ее могли осудить или отвергнуть. Но если она хочет быть любимой, то надо рискнуть показать свои слабые места. Что ж, она была готова.
Когда они кончили целоваться, Шелби запрокинула
— Я люблю тебя, Клей. Всю свою жизнь я мечтала о человеке, которому могла бы принадлежать, хотя на словах заявляла совсем другое. Сегодня утром ты обвинил меня в том, что я не верю в твою любовь, потому что не верю в себя. Ты был абсолютно прав. Я не могла поверить в себя, потому что не переставала цепляться за прошлое, боялась расстаться с прежними обидами и предрассудками. И ради этого я даже пыталась использовать наследство Дезире, чтобы добиться…
— Я уже сказал, что с письмами…
— Я сожгу эти письма. А землю продам. Теперь я знаю, в чем истинное наследство Дезире. Она помогла мне понять, что прошлое должно остаться прошлым. И я готова оставить месть на долю людей вроде Хетер и Логана.
— Ты уверена в этом?
— Абсолютно. А то как я потом объясню нашим детям, почему мама судилась с папой.
Клей рассмеялся.
— И все же мы должны заключить небольшое финансовое соглашение.
— Клей…
— Я настаиваю! Это будет только справедливо.
Улыбаясь, Шелби спрятала лицо на груди Клея.
— Ты ведь знаешь, что деньги не так уж много для меня значат.
Шелби почувствовала, как Клей целует ее волосы.
— Ты ведь говорила мне, что деньги способны творить добро, если попадают в правильные руки, — сказал он. Шелби подняла голову, а Клей взял ее за руки. — Вот они, эти руки.
У Шелби перехватило горло.
— Я буду сильной и богатой.
— Все это только ярлыки, — сказал Клей.
Напряжение прошедшего дня начинало одолевать Шелби. Она клевала носом. Клей обнял ее за плечи, и они снова направились к качелям.
— Я так счастлива, Клей. И хочу, чтобы все были счастливы.
Клей
— Неплохое желание.
— Что ж, по крайней мере одному человеку я очень сильно желаю счастья. Я хотела бы повидаться с твоим дедушкой.
Шелби почувствовала, как рука Клея крепче сжала ее плечо. Но он молчал. Подняв голову, Шелби увидела слезы в его глазах.
— Дедушка будет очень рад, — хрипло произнес он.
Шелби снова прижалась к нему.
— Думаю, я даже сумею привыкнуть к Мейпсу. Кстати, как он миновал твою систему безопасности, когда забирался в мой дом за письмами?
— Мейпс обыскал его до нападения Логана. Тогда в дом было довольно легко проникнуть.
— А я ничего даже не заподозрила.
— Мейпс очень гордится этим. — Когда Шелби насмешливо хмыкнула, Клей добавил: — Возможно, Мейпс понравится тебе немного больше, когда ты узнаешь, что все эти годы он чувствовал себя виноватым в случившемся. Ему так и не удалось ничего добиться. Мейпс был практически без гроша в кармане, когда попросил моего дедушку взять его на работу в «Парк-Вью».
— Странно, что твой дедушка нанял его. Ведь он все-таки предал их с Дезире.
Клей кивнул.
— Да, предал. Но вспомни: ведь мой дедушка тоже совершил нечто такое, о чем жалел потом всю жизнь. Мейпс был его товарищем по несчастью. Их объединяло чувство вины. И страх. Оба боялись, что в один прекрасный день прошлое вернется, чтобы разрушить их жизнь. Мейпс признался, что твоя бабушка пыталась позвонить Форду за несколько недель до смерти, но он перехватил звонок, потому что боялся, что тайное наконец станет явным. Откуда он мог знать, что Дезире хочет объявить Форду о прощении.
Шелби вздохнула.
— Они прожили свои жизни словно в чистилище, прошлое лишало их надежды на будущее.
— С нами такого не будет, — пообещал Клей.
И при лунном свете теплой летней ночью Шелби ясно осознала, что нашла наконец свое место в жизни — рядом с Клеем.