Стратегическое промедление

Мясоедов Владимир Михайлович

— Ну, стал быть, решил вам туточки помочь с досками, я ж в природу тоже, того-этого, могу чутка…Ну и искупаться в океане, стал быть, Индийском захотелося. — Пожал плечами бывший крестьянин, с удовольствием плескаясь в прогретой солнцем водичке. Он даже погрузился примерно на полметра ниже уровня моря, но болтать и дышать в привычном темпе не перестал, поскольку к его лицу словно прилипла невидимая маска, состоящая из чистого воздуха. — Енто ж вы со Стефаном по теплым, стал быть, морям плавали до опупения, а мне они, того-этого, в новинку…

— Ну, купайся-просвещайся, — хмыкнул Олег в адрес этого туриста, решившего воспользоваться случаем и искупаться в Индийском океане. Правда, выглядел он довольно неуместно посреди остальных пловцов, что в большинстве своем не пренебрегали защитным снаряжением, не говоря уж об оружии. А то мало ли кто приплывет…Впрочем, Святослав как маг четвертого ранга в дополнительной амуниции не сильно-то и нуждался, поскольку при нужде мог убедительно сыграть роль целого косяка электрических угрей или

скатов, голыми руками свернуть шею морскому крокодилу или выскочить из воды как летучая рыба с реактивным двигателем, а потому абсолютное большинство морских хищников ему было не особо-то и страшно. — Главное, медуз не трогай! Они ядовитые, причем иногда настолько ядовитые, что и я могу не успеть откачать!

— Ой, да ладно, я, дык, уже не маленький, шобы за всякую яркую пакость хвататься не подумавши, — отмахнулся от предостережений друга бывший крестьянин, а после взглянул Олегу куда-то за спину и округлил глаза в каком-то детском восхищении. — Опачки! Смотри! Дык, дельфины! К нам, стал быть, плывутъ…

— Аку-у-лы-ы-ы!!! — Пронзительный вопль кого-то из более опытных пловцов, усмотревших угрозу в крупных загнутых назад плавниках, во множестве режущих собою водную гладь и быстро приближающихся к людям, мгновенно заставил людей побросать работу и перенастроиться на новый лад. Одни из них, кто не был уверен в своих боевых способностях без твердой опоры под ногами, вылезли из воды, карабкаясь по вертикальным бортам судна с ловкостью белки, которой на хвост плеснули кипятка. Другие вытянули из ножен зачарованную сталь. Третьи, включая Олега, приготовились ударить разрушительными заклинаниями. По воле чародее громадные массы воды вокруг его людей уплотнились и затвердели, образовывая десятки малозаметных в толще океана копий, не особо стройными рядами вытянутых в сторону быстро приближающихся объектов…Которые действительно оказались дельфинами.

Наполняя воду какофонией щелкающих звуков и какого-то клекота, целый табун морских млекопитающих, схожих с рыбами лишь средой обитания и формами тела, разлетелся в разные стороны, будто брызги воды, попавшие на ветровое стекло движущегося автомобиля. Причем сделали они это заметно раньше, чем натолкнулись на подготовленную Олегом ловушку или иные барьерные чары, созданные другими волшебниками. А парочка снарядов, запущенных в них прямой наводкой кем-то из особо нервных людоящеров так и вовсе отвернула в стороны, поскольку океан на их пути как-то причудливо изогнулся, перенаправляя атаки в никуда. Эти существа хоть внешне и не отличались от тех, которые бороздили моря в родном мире боевого мага, но определенно понимали, что такое волшебство и чем оно может быть опасно…Даже пользоваться им умели в некоторой степени. Впрочем, как и те те, кто плыл за ними следом. Только существа, способные напугать и обратить в бегство несколько десятков дельфинов, особой интеллектуальностью не страдали. И вообще если и могли думать, то делали это на крайне примитивном уровне, ибо большей частью их жизни руководили инстинкты, самым главным из которых было желание кого-нибудь сожрать.

Пять больших белых акул, каждая из которых могла бы проглотить человека целиком, тормозить при виде людей не стали. Впрочем, как и шевелить плавниками быстрее. Последнее они бы сделать может и хотели, но не могли, поскольку и без того успели разогнаться на полную катушку, окружая себя ореолами чуть заметно светящейся воды, еще больше увеличивающей их размеры и служащей чем-то вроде защитных барьеров. Во всяком случае, самая крупная океанская хищница, которая кинулась на Олега, широко раскрывая пасть и готовясь проглотить обитателя суши целиком и без остатка, сломала за счет набранного импульса встретившие её водяные копья, но не разорвалась об них на части, а только лишь поцарапалась. И то не слишком сильно, словно обычная рыба подобных размеров, которую защищающий свою жизнь купальщик стал полосовать перочинным ножом. Видимо сказался тот факт, что против неё использовалась гидромантия, которой неразумное существо могло сопротивляться на одних инстинктах ибо и само подобной магией владело. А вот парочка способных растопить собою стальной сейф потоков пламени, которое опытный пиромант мог создать даже на дне океана, выжгли в голове белой акуле глубокие обугленные дыры, одна из которых оказалась даже сквозной. Только этого все равно не хватило, чтобы живой снаряд изменил траекторию своего движения, и бесчисленное количество острейших треугольных зубов сомкнулось поперек груди русского боевого мага…И от силы укуса морского чудовища стали сотнями трескаться, крошась и разламываясь на части. Да, эта охотница из глубин океана могла разгрызть практически что угодно. Только вот зачарованные доспехи, разработанные в том числе и ради борьбы с куда более страшными монстрами, являлись как раз таки исключением из общего правила, наравне со шкурами драконов, гранитными скалами или металлическими рельсами. Правда, попавшего в пасть хищницы человека все равно принялись мотать как тряпку и пытаться заглотить глубже, но по воле волшебника окружающая его вода мгновенно стала льдом, расширившись во всех направлениях сначала просто так, а потом и несколькими ледяными клинками, вполне целенаправленно двигающимися вглубь внутренностей огромной аулы. И эта пробка, напоминающая кляп сделанный из огромного ежа или даже целого гигантского дикобраза разорвала изнутри пасть чудовища,

заодно уничтожив прицельными атаками его мозг и жабры.

— Ты смотри, какая живучая! — Не мог не восхититься Олег упорству медленно идущей ко дну хищницы после того как все-таки выбрался из неё наружу. Акула определенно была мертва…Вполне возможно, она сдохла уже после того как магия чародея прожгла в ней парочку дыр, и пыталась жевать попавшего в пасть волшебника исключительно за счет безусловных рефлексов умирающего тела. Но даже сейчас, когда башка рыбы превратилась в одно сплошное месиво из льда и кровоточащей плоти, её плавники активно взбивали собою воду, а хлещущий туда-сюда хвост твари своими движениями мог бы перебить спиной хребет быку или разбить в щепки рыбацкую лодку. — Так, а остальные-то где?

Две из четырех оставшихся акул, относительно маленькие на фоне своей чудовищной предводительницы уже были мертвы. Труп первой, вроде бы попавшей под объединенную магическую атаку нескольких людоящеров, был изъеден кислотой до костей, проглядывающих наружу из рассыпающейся плоти. Вторая судя по характерной для неудавшегося тарана сплющенной и разбитой морде сначала напоролось на несколько крепких барьеров, почти самоубившись об них без посторонней помощи, а потом её замершее на одном месте еще и ударившей с борта судна пулеметной очередью причесали, просто и незатейливо оказалась разрезав поднявшуюся к самой поверхности рыбу на две части потоком свинца. Третья как раз сейчас корчила из себя быка, вышедшего на ринг к нескольким десяткам очень жестоких тореадоров, швырялась ударами боевой магии туда-сюда, упорно пытаясь цапнуть хоть кого-нибудь из атакующих её со всех сторон обидчиков. И судя по тому, что в воде следом за ней мотылялись выпущенные из распоротого брюха кишки, а шкура пестрела десятками глубоких ран, осталось ей недолго. Последнюю Олег искал дольше всего и обнаружил лишь задрав голову вверх. Судя по всему, самые крупные хищницы нацеливались на обладателей наиболее развитых аур, а потому вторая по габаритам акула попыталась сожрать Святослава. Но то, что он вообще-то находился под водой, не остановило прирожденного мага-погодника от того, чтобы призвать на помощь наиболее близкую ему стихию. Тонкий но высокий торнадо кружился над морем на одном и том же месте, эпицентром которого являлась макушка бывшего крестьянина, с некоторым ошеломлением и отвисшей челюстью взирающего на дело рук своих. Более удивленное выражение морды было разве только у акулы, которую вращало вокруг невидимой оси со скоростью пары десятков оборотов в секунду, постепенно засасывая в небо все выше и выше. И дар оракула подсказывал чародею — сейчас гроза океанов на своей шкуре познала, что такое морская болезнь и очень от неё страдала, пусть даже никогда бы не сумела выразить свои ощущения на человеческом языке.

— Не знал, что ты так умеешь! — Прокричал своему другу Олег, с трудом перекрывая свист ветра, который засасывал из моря сотни литров воды, но каким-то непостижимым образом напрочь игнорировал бултыхающихся там людей и людоящеров. Заодно чародей принялся осматривать океан в поисках других акул. Но пока никого опасного в воде больше не было видно…Только снова собравшийся воедино косяк дельфинов, до которого была пара сотен метров, о чем-то оживленно клекотал на своем щелкающем наречии. — Нет, ну то есть знал, теоретически…Раз можешь собрать достаточно ветра, чтобы летучий корабль двигать, то и смерч закрутить должен суметь. Только вот подобных фокусов с боевым применением аэромантии ты раньше как-то не показывал.

— Дык, оно того…Сам, стал быть, не понялъ как так вышло… — Озадаченно почесал в затылке бывший крестьянин, пялясь снизу вверх на учиненное им стихийное буйство. Смерч тем временем оторвался от поверхности океана и стал подниматься вверх куда-то в облака, и в центре его продолжила крутиться на бешеной скорости очень-очень несчастная акула, которая теперь точно заработает фобию в отношении людей и всего, что находится над поверхностью воды, если все-таки выживет. И примитивное строение мозга ей в этом не помешает. Во всяком случае, так уверял Олега его дар оракула, как всегда готовый заполнить сознание чародея ворохом абсолютно ненужной ему информации. — Но повторить, дык, при нужде итъ смогу…Кажется.

От возобновления работы по маскировке судна Олега отвлекла рыба, приплывшая прямо ему в руки. Само по себе это уже было крайне подозрительно, ибо в большинстве своем обитатели моря старались держаться подальше от столь крупных существ как люди, ибо воспринимали любой движущийся объект больше себя как угрозу, что наверняка может однажды проголодаться и сожрать того, кто ближе всех плавает. Однако ткнувшийся прямо в пальцы чародея полосатый окунь, во всем похожий на своих речных родичей кроме габаритов, не имел головы. Её кто-то отгрыз достаточно мелкими, но все-таки очень острыми зубами. И те же зубы выпотрошили брюхо добычи, вырвав и выкинув куда подальше кишки с их малоаппетитным содержимым. Подобные полуфабрикаты, примерно одинакового размера но разных видов, один за другим стали окружать остальных людей, дрейфуя в их направлении когда по одному, а когда и целыми пачками. Источником же их оказался косяк дельфинов, что крутился в некотором отдалении от корабля, безжалостно истребляя всех рыб, что соответствовали каким-то лишь им понятным критериям и отправляя тех в сторону обитателей суши при помощи не очень-то и сильных колыханий воды, которые с удивительной точностью преодолевали десятки и сотни метров, абсолютно не теряя своей мощности.