Стратегия Банкрофта
Шрифт:
– Ты думаешь, я ошибаюсь?
– Нет, – признался Белнэп, пробегая взглядом по улице за стеклянной дверью. – Я считаю, ты права. Но я также уверен, что Банкрофт каким-то образом входит в общую картинку. Определенно, между ними есть какая-то связь – он друг или враг, сообщник или мститель, или еще неизвестно кто. Но связь есть. И Джаред Райнхарт каким-то боком тоже впутался в эту сеть. А может быть, и твоя мать.
Молодую женщину передернуло.
– Но если мой дядя не Генезис, тогда кто же скрывается под этим именем?
Белнэп снова обвел взглядом
– Я был в Вашингтоне, и одна моя знакомая рассказала кое-что о Генезисе, – медленно произнес он. – Считают, что он может быть эстонцем. Финансовый магнат, наживший преступным путем миллиарды во время приватизации государственной промышленности. Больше того, этому человеку удалось прибрать к рукам значительную часть бывшего советского военного арсенала. Речь идет об одном из крупнейших в мире торговце оружием.
– Торговце оружием? – Это утверждение показалось Андреа ошибочным. Она испугалась, что Белнэп снова принижает противника до своего собственного уровня.
– Мы говорим о человеке, который опутал щупальцами весь мир. О человеке, обладающем огромными возможностями и бесконечным честолюбием, договорились? Этот род деятельности пересекает границы так же беспрепятственно, как парящие в небе птицы, как плавающие в морях рыбы. Разве можно придумать более идеальное положение? Это и есть наш Генезис.
– Ну а группа «Тета»? Быть может, тебе следует спросить у своей знакомой, каким боком сюда входит группа «Тета»?
Белнэп дернул головой, словно получив пощечину.
– Не могу. – Тяжело вздохнув, он объяснил: – Она была убита у меня на глазах.
– О господи, – тихо пробормотала Андреа. – Извини.
– Придет день, и кое-кто очень пожалеет об этом. – Голос Белнэпа был пронизан арктическим холодом.
– Генезис.
Едва уловимый кивок.
– Возможно, группа «Тета» пытается вывести его из игры. Быть может, они хотят объединить свои усилия. Черт побери, кто знает? Так или иначе, я собираюсь выследить мерзавца. Потому что он должен знать, где Джаред Райнхарт. Скорее рано, чем поздно я схвачу чудовище за глотку и стисну руки, и если мне не понравится то, что я услышу, я сверну ему шею, словно цыпленку. – Он положил на стол свои здоровенные ручищи, сгибая пальцы в суставах.
– Скорее, дромеозавру. [58]
– Неважно. Шея есть у любого позвоночного.
– Эстония очень далеко, – заметила Андреа.
– У Генезиса интересы по всему земному шару. Как и у фонда Банкрофта. Это обстоятельство делает их естественными союзниками. Или соперниками.
– Ты полагаешь, у Генезиса есть сообщники в рядах сотрудников фонда?
– Я нахожу это весьма вероятным. Более определенно я смогу ответить, когда вернусь из Эстонии.
– Ты дашь мне знать, да?
58
Дромеозавр – хищный динозавр размером с индейку, передвигался на двух лапах. Прославился после выхода фильма «Парк Юрского периода».
– Разумеется, – подтвердил Белнэп. – А до того времени старайся держаться подальше от любых оперативников. От
– Я уже заметила. Но я сама также намереваюсь предпринять кое-какие раскопки. Понимаешь, я переговорила с одним своим знакомым, который работает в Управлении налоговых сборов штата Нью-Йорк.
– У которого, в свою очередь, тоже есть знакомые?
– Как-никак, фонд Банкрофта зарегистрирован в штате Нью-Йорк, и я рассудила, что все бумаги должны проходить через налоговое управление.
Белнэп снова уставился в окно, судя по всему, высматривая, нет ли чего необычного. Заметил ли он что-нибудь?
– Ну и? – спросил он.
– На золотую жилу я не наткнулась. Но мой знакомый сказал, что в архивах хранятся все документы за несколько десятилетий.
– Хранятся где?
– Все архивы находятся в специальном закрытом хранилище в горах неподалеку от Розендейла, штат Нью-Йорк, – объяснила Андреа.
– И что с того? Липовые отчеты составляются сплошь и рядом.
– Бесспорно. Однако все обстоит совсем иначе, когда речь идет о частной организации, которая подвергается тщательным аудиторским проверкам. В архиве хранятся подлинные документы, информация в которых соответствует истине, по крайней мере, в определенной степени. Естественно, всей правды в них не найти. Но, возможно, мне удастся раскопать достаточно сведений, чтобы это стало отправной точкой.
Официантка принесла две тарелки. Особые французские булочки, которые заказал Белнэп.
– Прошу прощения за задержку, – извинилась она. – Бенни пришлось бегать в магазин за ломбардским сыром. Он не хотел вас подвести.
– Бенни меня еще никогда не подводил, – заметил Белнэп.
– Она принимает тебя за фараона, да? – спросила Андреа, когда официантка ушла.
– Да, она считает, что я работаю в каком-то правоохранительном ведомстве, в каком точно – непонятно. Быть может, я федеральный следователь. Я предпочитаю держать ее в неведении. Все дело в том, что в этом заведении к служителям закона относятся с теплотой.
– Потому что им нечего скрывать.
– Или, наоборот, потому что им есть что скрывать.
– Итак, Дуглас обещал помочь мне получить доступ в этот архив в Розендейле.
– О-ох, копание в бумагах.
– Где-то в прошлом фонда обязательно должна быть какая-нибудь трещинка. Зацепка. Ключ. Какая-нибудь слабинка, которой можно воспользоваться. Все, что угодно. Что-нибудь обязательно должно быть.
– Да, так бывает в книгах и кино. А в реальной жизни нередко оказывается, что нет абсолютно ничего. Мне очень неприятно открывать тебе глаза на это. Художественный вымысел – это одно. Жизнь – это совершенно другое.
Андреа покачала головой.
– А я считаю, что наша жизнь определяется вымыслом. В соответствии с которым мы и обустраиваем ее. Ты спросил, кто я такая, я рассказала тебе что-то о себе. Но вымысел изменяется. Я рассказывала тебе про свою мать. Затем мой рассказ стал рассыпаться на части, и вместе с ним начала рассыпаться на части я сама. А у тебя есть история про Джареда Райнхарта, про то, что он для тебя сделал, – и из этой истории вытекает, что ты должен его спасти, даже ценой собственной жизни. И нет ничего, что подтверждало бы этот вымысел.