Стратегия исхода

Рашкофф Дуглас

– А Алек?…

– Ну, я на руки-то оперся, чтобы встать. Ножки кресла задвинулись – тут я и слышу крик. И ничего не поделать.

– Ох, господи.

– Я сразу кресло раскрыл, но Алеково тельце уже все перекрученное. Он даже не плакал – хрипел только. Воздух ртом ловил. – Морхаус глядел на сына. – Мы его отвезли в неотложку, там сказали, что сломаны два ребра. Что рука вывихнута, но они ее сейчас вправят, резать не надо.

– Господи боже, у вас, наверное, шок был.

– Да, но до Эзры далеко. – Тобиас обернулся ко мне. – Мы приехали из больницы среди ночи. Открыли дверь, а Эзра сидит в кресле, бубнит свою мантру, снова и снова. Совсем с катушек съехал. Два месяца оклемывался.

– А Алек?

– Выяснилось, что насчет плеча врачи ошиблись. Порвалось несколько сухожилий.

Он еле рукой двигал. Года в три мы его положили на операцию. На плечике и на руке носил твердый гипс несколько месяцев. Но рука все равно не совсем двигается.

– Вы в суд подали?

– Кто с врачами тогда судился? Начало восьмидесятых. Халатность не в моде. Но после этого Бирнбаум заботился о нас, как только мог. Когда его избрали в совет Нью-Йоркской резервной системы, намекнул мне, куда федералы процентную ставку сдвинут. Вообще-то все отчетливо понимали, куда, но подтверждение не мешало. Я смог действовать смелее.

– А что теперь Эзра? – спросил я. – По-прежнему невротик?

– Ну, он все ходит к тому же идиотскому аналитику. – Изо рта Тобиаса полетела слюна – от алкоголя расслабился. – Но я думаю, сессии мисс Холстэд ему вдвое полезнее.

– Проститутки? – Дядька еженедельно ходит в синагогу и по шлюхам?

– Скорее мадам, – ответил Тобиас. – Любовницы, называй как хочешь. Девчонки в коже, с кнутами, все такое. Связывают его или он притворяется школьником, а они его шлепают. Такие вещи. У него в голове бардак. Представь, что с федералами будет, если все это появится на шестой полосе? [124] – Тобиас подмигнул.

124

Колонка сплетен в ныне закрытой газете «Нью-Йорк Пост». Первоначально публиковала слухи об артистах, но в итоге превратилась в скандальную полосу, посвященную фактам из жизни городских бизнесменов. – Сабина Сэмюэлс.

– Да уж, – сказал я. А что тут скажешь?

Тобиас повернулся к Алеку. Пихнул его локтем – убедиться, что сын спит. Тот свернулся калачиком.

– Я, знаешь ли, потому его с собой и взял.

– То есть? – спросил я.

– За Бирнбаумом должок.

Тут бы мне и понять, что эти ребята не в бирюльки играют.

6

Облом

Я проснулся, когда Морхаусов «Гольфстрим-2» коснулся посадочной полосы. Я собирался бодрствовать весь полет – раньше я никогда на частном самолете не летал, – но третья порция суси с сакэ меня доконала. Поболтать все равно не с кем. Тобиас, прежде летавший на военно-морских самолетах, почти всю дорогу просидел головой в кабине, с двумя добродушными пилотами обмениваясь байками про «чуть-чуть не попал». Алек обсуждал декор с Анеей, чешским дизайнером самолетных интерьеров, которую наняли дотянуть «Г-2» до уровня самых выпендрежных богачей Силиконовой Долины.

– Ешли вжлетаете ш полной ванной, как миштер Гейтш, – объясняла она, тыча длинным малиновым ногтем в чертеж, – тогда вот тут надо подштавку.

В итоге ее услуги никому не понадобились. Усевшись на рассвете в кресло второго пилота, чтобы помочь приземлиться, Тобиас у взлетно-посадочной полосы узрел воздушный флот остальных боссов. Некоторые – пассажирские, как у него, но остальные – переоборудованные военные самолеты.

– Ебена мать! – сказал Тобиас, втискивая «Г-2» между парой «МИГов». – Тут, блядь, у всех военные? На какие шиши они это дерьмо покупают?

– Не так уж дорого, пап, – предположил Алек. – Наверное, в армии лишние, вот и продают.

– Выясни, – распорядился Тобиас, отстегивая ремень безопасности. – Если кто и вправе на такой посудине летать, так это я.

Черный «линкольн-навигатор» [125] отвез нас с посадочной полосы на ранчо, – сорок тысяч акров, когда-то принадлежавших чуть ли не последней независимой скотоводческой компании, но затем перекупленных медиа-империей «Интертейнинк», которая больше на них заработала, сдавая под натурные съемки, чем торгуя быками.

Ежегодные Миллиардерские Бычьи Бега проводились на ранчо задолго до продажи. Ходили слухи, что председатель совета директоров «Интертейнинка» Маршалл Теллингтон, бывший Родсовский стипендиат, только ради участия в Бычьих Бегах эту недвижимость и купил.

125

Внедорожник. Военные автомобили, предназначенные для использования в городских (афро-американских) районах, где ценились агрессивное вождение, расточительное потребление бензина и чувство защищенности от потенциальных нападений. – Сабина Сэмюэлс.

Наши авто миновали загон для скота и въехали по холму к центральному зданию. Меня душили мощные ароматы коров и удобрений. Я глотнул для профилактики антигистаминов [126] и ослабил узел галстука.

– Не сейчас, – сказал Тобиас. – Доберемся до номеров – тогда переоденемся. До тех пор – бравый вид.

Морхаус после приземления на три точки пребывает в остаточно военном режиме, рассудил я и подчинился. По деревянным ступеням мы поднялись на крыльцо (Анею с пилотами отправили в ближайший мотель), затем в дом – громадный старинный западный особняк, на вид – вылитая съемочная площадка, каковой он и был. В вестибюле перед бронзовой статуей ковбоя-укротителя верхом на быке (в натуральную величину) расположился стол регистрации.

126

К тому времени загрязнение воздуха и искусственные ингредиенты в переработанной пище так подорвали человеческую иммунную систему, что у многих начинался самопроизвольный выброс антител на безвредные натуральные агенты, например пыльцу или шерсть животных. Подобные реакции назывались «аллергии». – Сабина Сэмюэлс.

Тут я заметил девчонок. Самая клевая вручала мужчине в спортивном плаще полотняную сумку, набитую блокнотами, буклетами, кучей футболок, мышиными ковриками и прочей корпоративной дребеденью [127] .

Короткие рыжие волосы и зеленые глазищи, что понимающе улыбнулись, когда она отправляла мужчину в номер. За столом сидели три девчонки, и две свободны, однако я обрулил коллег и оттиснул их спиной, чтобы поняли: рыжая – моя.

– Джейми Коэн, – сообщил я, ожидая, когда она поднимет взгляд. Девчонка шуршала списками гостей. Она сдула со лба челку и глянула на меня с той же понимающей улыбкой, какой удостоился предыдущий гость. Подействовало так, будто я – первый мужчина в ее жизни, которому она улыбалась.

127

Бесплатные предметы с корпоративными логотипами. Многие из них сейчас собраны в Музее Дребедени в Барселоне. – Сабина Сэмюэлс.

– Вы будете жить в четвертом коттедже, – сказала она. – С мистером Морхаусом.

– Это, наверно, я. – Алек ошивался в округе. Я непроизвольно оттер его плечом.

– Вы шта, весь год на ранчо? – спросил я, изо всех сил изображая монтанский акцент.

– Ох нет, – засмеялась она, вручая мне бэдж. – Мы прилетели. На мероприятие. – Она что-то записала и потянулась под стол за полотняной сумкой.

– Правда? – спросил я, отчаянно не давая разговору угаснуть. – Откуда? Из Нью-Йорка? Мы оттуда.

– Ага. – Мой навязчивый и неловкий флирт явно ее забавлял. – Технический эксперт, «Морхаус и Линней», – прочитала она на моем бэдже.

– Точно, – засмеялся я, пытаясь за горой блокнотов разглядеть ее бэджик на сиреневом пуловере. – А вы, значит…

Она выгнула спину, приподняв грудь над кучей бумаг на столе; грудь натянула свитер. Разумеется, девчонка понимала, как это действует.

– Джинна Кордера, – прочитал я. – Красивое имя. Испанское?

– Наверное, раньше было, – ответила она. – Вам национальность важна?