Стратегия исхода
Шрифт:
– Привет, Джейми. Рад, что ты пришел. – В дверях материализовался Эль-Греко. Какое счастье. Только сейчас я понял, как нервничал, отчего тут же занервничал опять. На сей раз я хотя бы в курсе.
– Рад тебя видеть, – сказал я. – Ты сегодня мой экскурсовод?
– Неплохо подмечено. Пошли, Джейми. – Говорил он дружелюбно, но как-то слишком четко. Синаптикомовский акцент. Видимо, потому что на работе.
Греко провел меня по вестибюлю к лифтам.
– Само собой, ты обещаешь не разглашать все, что увидишь, – сказал он, едва открылись двери. – Нормально?
– Конечно. Обещаю.
– Перед видеокамерой, кстати, – улыбнулся
– Это ж невероятные ресурсы нужны.
– Больше на адвокатах экономится. – Он нажал кнопку. – Мы на барже, так что подвала нет. На первом этаже приемная, зрительный зал, раздевалки и кафе.
Вместе с нами в лифте ехали еще два зеленорубашечника. С Греко не заговорили. Даже виду не подали, что его заметили.
По длинному кольцевому коридору, каких тут имелось во множестве, мы подошли к стеклянным дверям. На секунду Греко застыл.
– Программе визуального распознавания по-прежнему требуется несколько секунд.
Потом двери открылись, и внутри загомонили какие-то звери.
– У вас там вроде зоомагазин, – заметил я.
– Мы называем – Живодерня, – ответил Греко, пока мы пробирались меж кабинок из плексигласа. – Она больше не нужна, так что мы ее сокращаем.
Мы остановились у стены прозрачных пластиковых ящиков. В каждом – одинокая белая курица. Птицы клевали кнопки под лампочками, красной и зеленой.
– Что вы с ними делаете?
– Это скорее демонстрация, чем эксперимент, – объяснил Греко. – Есть три сценария. Куры в левом ряду клюют кнопки, какая бы лампочка ни горела, и получают еду в любом случае.
– Жирные какие. Ленивые вроде.
– Именно. Едят больше всех, рефлексы замедленные, сокращенный жизненный цикл. – Греко ткнул пальцем в центральный ряд. – Эти, в середине, тоже клюют кнопку, но за это могут получить еду, а могут и не получить. На красный, на зеленый – когда как. Они понятия не имеют, добудут пищу или нет. Иногда мы их даже кормим, когда они вообще ничего не делают.
Бедняги пребывали на последней стадии нервного истощения. Одни бешено мотали головами, другие, подергиваясь, валялись на полу.
– Как ни странно, в целом они едят больше, чем особи справа, – продолжал Греко. – Называются «синаптикомовская проба».
– А с этими вы что делаете?
– Очень просто. Когда горит зеленый, у птицы есть две секунды, чтобы нажать кнопку и получить еду. Если птица клюет, когда горит красный, ее бьет током.
Здоровые такие птицы. Внимательные. Выбора-то нет.
– И они целыми днями сидят и ждут, когда загорится зеленый?
– Ну да, – сказал Греко. – Такой сценарий дает высочайшую бдительность и самый продолжительный жизненный цикл.
– И осознание, что жизнь им тотально неподвластна, – прибавил я.
– Власть у них есть. Примерно секунду. Но вообще – зачем курам власть?
Мы шли дальше мимо крыс, которые охотились за пищей в механических лабиринтах, собак, скачущих по клетке, дабы избежать электрошока, и хамелеонов, реагирующих на непрерывную смену фонового цвета. В конце обнаружилась целая стена обезьян с крошечными пультами в руках и электродами в черепушках.
– А шимпанзе что делают? – спросил я. – Играют в синаптикомовскую версию «Опасности!»? [166]
– Не совсем. Кнопка на пульте активирует определенный мозговой центр, стимулируя оргазм.
– Пиздишь.
– Вовсе
– Там же пусто, – сказал я. – Куда все делись?
– Все экземпляры, как легко догадаться, погибли. Стимулировали себя непрерывно за счет потребления пищи.
166
Телевизионная игровая программа, созданная бывшим ведущим ток-шоу и владельцем казино по имени Мервин Гриффен. В ходе игры участники получали призы, угадывая вопросы к ряду ответов. Долгосрочное психологическое воздействие на участников и аудиторию было призвано подчеркивать неизбежность. Нам до сих пор неизвестно ни происхождение названия шоу, ни кто же именно в ходе игры подвергался опасности. – Сабина Сэмюэлс.
– Страх господень.
– В некотором роде. Второй группе в центре выделено шесть оргазмов на двадцать четыре часа. Зеленый горит, пока у них остаются оргазмы, потом загорается красный. Они неизменно используют свои оргазмы в первые пять минут и остаток дня хандрят. Обрати внимание – худые, на раздражители не реагируют.
Обезьяны в этом ряду были какие-то вялые и подозрительные.
– Теперь эти объекты. – Греко показал на правую стопку обезьян. – У них в клетках есть красная, желтая и зеленая лампочки. Красный означает, что кнопка оргазма не работает. Желтый предупреждает, что кнопку активируют через пять минут. А зеленый – что кнопка работает. За сутки – шесть циклов до зеленого.
– И они самые счастливые?
– Ну, весят больше всех, тесты на рефлексы – с другими не сравнить.
– Хм-м.
– Но интереснее всего – как они стали реагировать на лампочки. Пока горит красный, они едят, спят, даже совокупляются. Загорается желтый – они все бросают и хватают пульт. Даже соитие прерывают, чтобы приготовиться.
– Диковато.
– Но это не все, – с воодушевлением продолжал Греко. – За пять минут, пока горит желтый, они полностью достигают кондиции.
– У них встает?
– Именно. И довольно мощно. А через пять минут, когда включается зеленый, они достигают оргазма сами по себе, включена кнопка или нет! Иногда кончают, не успев даже кнопку нажать. В чистом виде условный рефлекс.
– И с самками получается? Пригодилось бы. – Мою шуточку Греко оставил без внимания.
– В каждом эксперименте, от кур до обезьян, те, кому предлагается наибольший контроль над выбором, справляются хуже всех. Все они достигли состояния, аналогичного психозу маньяка, застрявшего на липучем веб-сайте. [167]
167
В разработке протоколов удержания внимания на коммерческих веб-сайтах использовались агрессивные тактики психологических военных операций. Многих пользователей, в особенности принадлежавших к возрастной группе 16–24, неумышленно терроризировали на подсознательном уровне, вызывая симптомы – паранойю, слуховые галлюцинации, конвульсии, – обычно ассоциируемые с последней стадией амфетаминового психоза. – Сабина Сэмюэлс.