Стратегия обмана. Политические хроники
Шрифт:
— Спокойно, — сказал он и схватил Алекс за руки, пытаясь отнять пистолет.
Не знай она навыков рукопашного боя и приёмов, при которых разница в весовых категориях не имеет значения, сейчас бы её повалили на пол и разоружили. Но вышло иначе. Алекс вывернулась и всадила пулю в голову нападавшего. Он замертво повалился на пол.
Впереди по коридору послышалась автоматная очередь. Алекс поспешила на звук. Конференц-зал был распахнут и казался пустым, пока Алекс не заметила, что люди затаились под столами, расставленными в форме подковы. У самого порога
— Я Карлос, — объявил «команданте», — вы взяты в заложники «Рукой Арабской Революции». Все кто будет с нами сотрудничать, останутся живы.
Пока Халид с Карлосом не прошли вдоль столов и не рявкнули на заложников, никто из них не решился по собственной воле подняться на ноги. Кто из них саудовский и иранский министр, угадать было не трудно — прямо над ними на столах стояли таблички с названиями стран.
Все принялись за дело. Энджи и Юсуф наперевес с автоматами вернулись в коридор, на случай, если полиция предпримет попытку штурма, Джозеф крепил к столам взрывчатку, Карлос отдавал Халиду и Алекс распоряжения, как лучше отсортировать более полусотни заложников на «нейтральных», «либеральных» и «предателей». Тыча пистолетом и резко прикрикивая, как и учил Карлос, Алекс согнала «либеральных» представителей Алжира, Ливии, Кувейта и Ирака к окну, в то время как Халид построил у стены «нейтралов» из Венесуэлы, Нигера, Индонезии, Эквадора и Габона. В центре зала между столов Карлос принялся насмехаться над «предателями» из Эмиратов, Катара и, само собой разумеется, Саудовской Аравии и Ирана.
— Знаете меня? — обратился он к саудовскому министру Ямани.
— Очень хорошо знаю, — дрожащими губами ответил тот.
В коридоре зазвучали автоматные очереди и взрыв гранаты. Через пять минут в зал вернулся Энджи, бледный и ослабший. Алекс услышала краем уха, как он прошептал Карлосу, что ранен. Тот лишь улыбнулся, погладил его по голове и усадил на стул, разрешив сторожить заложников. Таким образом, отбиваться от полиции в коридоре, если она ещё раз заявится, остался только Юсуф.
А Карлос уже диктовал одной из секретарш сначала требования к австрийским властям, потом озвучил под запись коммюнике по вопросу палестинской проблемы. Закончив, он обратился женщине:
— Вы можете идти. — Говорил он с ней мягко и вежливо. — Передайте наши требования властям, и вы будете свободны.
На лице секретарши читалось замешательство. Карлос обходительно проводил женщину до коридора и дал команду Юсуфу пропустить её.
Тут Энджи потерял сознание и свалился со стула и, как назло, от лицезрения этой сцены у другой секретарши, оставшейся в заложницах, началась истерика. Алекс наставила на неё ТТ:
— Или заткнешься, или я тебя пристрелю, — сообщила ей Алекс.
Но женщина и не думала успокаиваться, ещё больше впадая в панику. Отведя пистолет, Алекс дала ей предупреждающую пощечину, чтоб хоть как-то отрезвить. Женщина замолкла, только тихо всхлипывала. Что бы ни говорил Карлос о неукоснительном выполнении приказов, убивать секретаршу Алекс совсем не хотелось. Когда-то и она сама была
Держа на прицеле «либералов», сидящих под окном, Алекс подошла к Энджи и похлопала его по щекам, тот лишь слабо вздохнул, но глаза не открыл. Она ощупала его и нашла рану. Подняв свитер, Алекс увидела лишь небольшое багровое отверстие в правом боку.
Заметившая это секретарша снова начала причитать:
— Пожалуйста… у меня дети… у меня дети, — в исступлении повторяла она.
— Да заткнись ты, — не поднимаясь с корточек, прикрикнула на неё Алекс, — если не хочешь оставить их сиротами.
Вернулся Карлос и Алекс спросила:
— Ну что мне делать? Не убивать же её.
Он подошел к зареванной секретарше, и та в страхе закрыла лицо руками. Он говорил с ней ласково и тихо. Вернувшись к «либералам», Алекс смогла расслышать только, как Карлос говорит женщине, что всё будет хорошо и не нужно плакать. Удивительно, но она и вправду замолкла и внимательно слушала каждое его слово. Потом Карлос вывел секретаршу в коридор, а вернулся уже без неё. Алекс была только рада, что он отпустил проблемную заложницу. Но тогда зачем надо было говорить накануне, что всех впавших в истерике надо перестрелять? Уж что-что, а гибкости от Карлоса Алекс не ожидала.
— Что с Энджи? — спросил он Алекс.
— Скорее всего, внутреннее кровотечение. А если разрыв внутренних органов, то всё…
Карлос громко обратился к присутствующим:
— Среди вас есть врач?
Откликнулся ливиец. Алекс дала ему пройти к Энджи и вернулась к заложникам.
— У вашего друга очень серьезная рана, — заключил специалист, — ему нужно срочно в больницу.
— Хорошо, — согласился Карлос, — но завтра перед отлетом мы заберем его с собой.
— Исключено. В лучшем случае он сможет выйти из больницы только через месяц.
Карлос ничего не ответил, подошел к Джозефу и подозвал к себе Халида и Алекс.
— Он говорит, что Энджи умрёт, как только самолет поднимется в воздух.
— И правильно говорит, — согласилась Алекс, — перепад давления, и ему конец.
— Нельзя оставлять его полиции, — произнёс Халид, — он слишком много знает.
— А что ты хочешь, чтобы мы возили с собой над Ближним Востоком труп?
Совещание кончилось, и Карлос вернулся к ливийцу, объявив:
— Меня не волнует, выживет он или умрет в самолёте. Мы с ним вместе сюда пришли вместе и уйдём.
Карлос поручил озадаченному ливийцу отвезти Энджи на первый этаж и передать медикам. Перед этим, он вывернул раненому все карманы и забрал его документы.
Близился вечер, и власти пошли на переговоры. В здание прибыл иракский посол, и Карлос вышел в соседнюю комнату, чтобы переговорить с ним. Когда он вернулся, то объявил заложникам:
— Завтра в семь часов утра нам пришлют автобус. На нём мы все поедем в аэропорт, а потом я развезу вас по домам. Всех кроме пса Ямани и Амузегара.