Стратегия обмана. Политические хроники
Шрифт:
— Как знать, — пожал плечами Сарваш. — А может, и не было никогда никаких оригиналов. У Марка Твена был остроумный рассказ на эту тему.
— Да-да, помню. Ещё помню, как на моем веку особо предприимчивые сочинители писали трактаты Аристотеля и Платона.
На этом тема иссякла, и какое-то время двое альваров прогуливались по залам музея в тишине, прерываемой речью гида для французских туристов, что толпились поблизости. Первым заговорил Ицхак Сарваш, но на сей раз с большей серьёзностью в голосе:
— Я
— Это же не охотничьи угодья, господин Сарваш, — возразил Мурсиа — Что нам с вами делить на ста восьми акрах суверенного государства, если мы с вами даже не его подданные?
Сарваша такое определение заметно развеселило:
— Какая интересная формулировка, отец Матео. Однако вы католик, а я нет.
— За последние три года представителей каких только конфессий в Ватикане не перебывало.
— Правда?
— Политика постсоборного экуменизма, — пояснил священник. — Всевозможные комиссии налаживают межконфессиональный диалог.
— Интересно. Вот только я уже давно не иудей, а мусульманином никогда и не был. Я уж скорее атеист, или, если быть точнее — апатеист.
— Уверяю вас, не все ватиканские иерархи верят в Бога.
Сарваш тихо рассмеялся.
— Однако вижу, работа здесь привносит в вашу жизнь немало разочарований.
— Меня уже давно трудно разочаровать подобным, — мрачно заметил Мурсиа.
— Если не секрет, что вы здесь делаете?
— Работаю в статистическом бюро.
— Есть и такое? Интересно. И чем вы там занимаетесь?
— Слежу за изменениями данных для Понтификального ежегодника.
— Как всё не просто, отец Матео, — многозначительно улыбнулся Сарваш, и Мурсиа понял, что финансист ему не поверил.
— А что вас так заинтересовало в Ватикане? — в свою очередь поинтересовался священник.
— На самом деле не меня, а моего клиента. Нынче я финансовый консультант Микеле Синдоны.
— И кто он?
— Ну что же вы, отец Матео, — улыбаясь, поддел его Сарваш, — составляете справки для Понтификального ежегодника и не знаете, кто есть кто в Ватикане.
— Я, конечно, могу попытаться вспомнить, — недовольно произнёс Мурсиа. — Если вы подождете десять минут, то одно имя из трёх тысяч служащих курии я точно выужу из недр памяти.
— Не утруждайте себя, вряд ли дон Микеле значится в вашем справочнике. Он финансовый советник папы, так сказать, внештатный сотрудник.
От услышанного у Мурсиа закружилась голова.
— Вы финансовый консультант финансового советника папы? — в полголоса спросил он.
— Не надо так пугаться, отец Матео, — смеясь, заверил его Сарваш. — Это вовсе не значит, что фактическим советником папы являюсь я. Если честно, я
— Вас забавляет близость к Ватикану?
— Ватикан, конечно, место самобытное и уникальное. Но нет, мне интересен исключительно Институт Религиозных Дел.
— Понимаю, — кивнул Мурсиа, — это ведь по сути дела банк, и вам как финансисту он не безразличен. Но в Италии полно католических банков. Почему именно ИРД?
— Не скажите, отец Матео, ИРД это не просто католический банк. По сути дела, из-за него Ватикан стал райским местом для спекулянтов.
Столь фривольное определение не могло не задеть Мурсиа:
— Что вы имеете в виду? — требовательно вопросил он.
— Самую малость, — ехидно улыбнулся Сарваш, — уход от уплаты налогов, полную свободу от надзора финансовой гвардии. На вульгарном языке финансистов, банки вроде ИРД называют оффшорами — налоговыми гаванями.
— И что это значит?
— Сущий пустяк. Через Ватикан можно легко «отмыть» криминальные капиталы.
Мурсиа в бессилии закрыл глаза, едва подавив рвущийся наружу стон. Не самого лучшего мнения он был о Святом Престоле, особенно в последние десять лет. С преступными доктринальными нововведениями Второго Ватиканского Собора отец Матео уже успел свыкнуться, хоть и был уверен, что в ближайшем будущем именно они и вобьют немало гвоздей в гроб Церкви. Но финансовые спекуляции… Это было чересчур для его разума.
— Не переживайте, так, отец Матео, — стал успокаивать его Ицхак Сарваш. — Это ведь не вчера началось.
— А когда? — охрипшим голосом спросил тот.
— Пожалуй, в 1929 году.
— Это как то связано с Латеранским соглашением?
— Разумеется, связано. Муссолини очень щедро одарил Ватикан: во-первых освободил от уплаты налогов, во-вторых безвозмездно выплатил свыше полутора миллиардов лир. Вот что бы вы делали, свались вам на голову такая сумма?
— Не знаю, — буркнул Мурсиа.
— Конечно, у вас нет для этого воображения, вы же давали обет нестяжательства. А вот Бернардино Ногара не давал, он был человеком светским. Папа Пий XI доверил ему распорядиться теми миллиардами от Муссолини с умом. И он распорядился — начал играть на бирже, скупать акции компаний, в том числе оружейных. Кажется, католическая церковь по сей день осуждает войны? А вот синьора Ногару это нисколько не трогало, видимо, и папа ни о чём подобном ему не напоминал. В общем, благодаря стараниям этого человека Ватикан не просто приумножил свой капитал — сейчас Ватикан контролирует немало компаний во многих странах мира. А контроль — это опять же прибыль. Двумя словами, не очень-то нынешний Ватикан походит на церковь бедных, как о том говорит нынешний папа.