Стратегия обмана. Трилогия
Шрифт:
Полковник недовольно отложил донесение, потом снова взял в руки и перечитал ещё раз. Нет, он понял всё правильно: Книпхоф, его ученик Карузин, мертвый Ленин, кровь альвара. Дичайший бред, но Рассел приписал в конце, что кровь альвара Карузин получил от Метца, когда приезжал к нему в Мюнхен всё в том же 1924 году.
– Я забираю это.
– Полковник потряс документом перед носом Оливера Рассела.
– Хорошо. Тогда заполните формуляр...
Когда полковник увидел сколотые скрепкой пять листов с мелким шрифтом, которые ещё нужно заполнить от
– Заполняйте сами, у меня нет времени.
– Но это противоречит правилам библиотеки, - попытался возразить Рассел.
– Вот именно. У вас тут не библиотека, а помойка, и ради одного листа писать новые пять я не собираюсь.
– Тогда верните документ, - оскорблённо произнёс библиотекарь.
– И не подумаю. Я убил три часа своего рабочего времени на то, что за пять минут должны были сделать вы. Пока я перерыл тонну бумаги, я то и дело натыкался на эти ваши формуляры. Что они делают в документах двадцатых годов? Нет, я не собираюсь разводить бюрократию и участвовать в засорении архива никому не нужной макулатурой.
– Тогда я подам на вас жалобу, - горделиво кинул библиотекарь.
– Лично сэру Майлзу, - подсказал полковник, уходя прочь.
– Желаю удачи.
Полковник тут же отправился в медицинскую лабораторию за консультацией к доктору Лесли Вильерсу, относительно молодому специалисту, куда более решительному и смелому, нежели Питер Рассел, которого он сменил на этом посту.
– Простите, полковник, - смущенно улыбался Лесли Вильерс, возвращая ему прочитанный документ, - но это же глупость.
– Может и глупость, но писал её твой предшественник.
– Увы, я не могу ответить, чем руководствовался доктор Рассел, когда написал отчёт. Может это всего лишь разрозненные слухи и ничего более.
– То есть, как медик ты считаешь, что подобная процедура невозможна?
– Я считаю её абсурдной.
– Почему?
– не отставал полковник.
– Ну, подумайте сами, кому придёт в голову вводить кровь альвара трупу.
– Допустим, в 1924 году это пришло в голову тому самому доктору Метцу, который упоминается в конце отчета. Так что?
– Я даже не знаю...
– Лесли, скажи честно, ты никогда этого делать не пробовал и что получится в итоге, не знаешь.
Доктора Вильерса смутить этим заявлением не удалось.
– Да, не пробовал. Но я ещё в своем уме, чтобы проделывать такое. Полковник, это же документ двадцатых годов, тогда медики что только не вытворяли - и по чертам лица искали признаки склонности к преступлениям, и по бороздам мозга искали признаки маниакальности. Такое было время. Я не удивлюсь, что кому-то пришло в голову вколоть кровь альвара в мёртвое тело. Кстати, откуда у того доктора могла быть такая кровь.
– Хороший вопрос, Лесли. Я думаю, это кровь Мэри.
– Откуда она могла взяться у Метца?
– поразился Вильерс.
– От доктора по имени Джон Рассел. Лесли, просто прими как факт и не задавай лишних вопросов. До тридцатых годов Фортвудс сотрудничал с некоторыми медиками, жившими
– Но как в те годы можно было вывезти кровь?
– Так же как и шишковидную железу.
– А её-то зачем?
– насупился доктор.
– Откуда мне знать? Ты говорил об этом с Мэри?
– А ей откуда знать про железу и строение мозга?
Полковник только постучал пальцем себе между бровей. Глаза Лесли заметно расширились, и потом недоверчиво сузились:
– А зачем?
– прошептал он, настолько его воображение поразила мысль об извлечении кусочков мозга из живого организма.
– Ты сам сказал, времена были такие - черты лица, борозды... Шёл 1896 год, я собственными глазами видел, как Книпхоф нёс в портфеле на вокзал склянку с шишковидной железой в растворе. Помню, как Рассел в начале века дважды увозил новые железы в Германию. Но на счёт крови я ничего не слышал, были там бутылки или иные сосуды, но я ничего не видел и не знаю.
– Я спрошу Мэри, - пообещал Вильерс, - может она припомнит, когда у неё забирали много крови зараз.
– Может дело и в Мэри, а может и нет, - с удивлением для самого себя только что понял полковник.
Может в Мюнхене у Метца был свой персональный подопытный альвар. И их фамилии чудесным образом совпадали. Доктор Пауль Метц и его альваресса Лили Метц. Что-то в этом было, но многое оставалось непонятным. Метц - это ненастоящая фамилия Лили, а что-то вроде псевдонима в память о докторе? Нет, так фривольно обходится с именами в среде альваров не принято. Или доктор и Лили приходились друг другу родственниками? Интересно, в какой степени. Версию однофамильцев полковник даже не стал рассматривать.
– Лесли, - в задумчивости обратился он к Вильерсу, - а что если я поручу тебе, а ты своим лаборантам, разобраться в методике бальзамирования тела Ленина? Что скажешь? Насколько я понимаю, методология официально опубликована и секрета не составляет.
– Ну, допустим, в теории разберёмся. Дальше что?
– А у лаборатории есть доступ к какому-нибудь лондонскому моргу?
– Это ещё зачем?
– удивился Вильерс и тут же твёрдо заявил.
– Второго Ленина я делать не буду. Это ж бешеные деньги, администрация мне голову оторвёт.
– Не надо никого бальзамировать. Просто попробуй впрыснуть кровь альвара трупу. И посмотри, что будет, исчезнут трупные пятна, разгладится кожа или нет.
Вильерс молча обдумывал это предложение.
– Я сам дам кровь на забор, - пообещал полковник, - только поставьте небольшой эксперимент. Вдруг это правда.
– А потом что, попросите слетать в Москву, взять образец подкожной жидкости из мумии Ленина? Нет, полковник, вот этого я вам точно не могу обещать.
– Я всё понимаю, - согласился он, - просто проверь метод Метца, работает ли он вообще. А после этого уже будем думать дальше.