Страж империи
Шрифт:
– Эм-м-м… Мне дали ваш номер в министерстве чрезвычайных ситуаций… Я – начальник полиции небольшого соседнего городка, и у нас случилось чрезвычайное происшествие. Нам срочно нужна любая возможная помощь.
– Вообще-то, я начальник учебного центра. Это не военный гарнизон, у меня солдат как таковых нет. Вам бы в министерство обороны звонить, если своих сил недостаточно.
– Звонил! У меня в городке базируется всего одно маленькое подразделение спецназа, и как раз позавчера они все отбыли на переподготовку или учения, а вся полиция городка на двадцать тысяч душ – тридцать полицейских, из которых видел Порчу вживую один я, и то
– Что у вас приключилось?
– Мы не знаем. Что-то странное происходит в здании городской больницы, есть жертвы. Мы оцепили больницу, но оцепление в тридцать человек – смехотворно.
– Сколько жертв и за какой промежуток времени?
– Точно не знаю. Думаю, от одного до пяти человек. Это случилось двадцать минут назад, и пока больше ничего.
– Разваливающиеся надвое без видимых причин люди были?
– Нет, иначе я бы сразу сказал, что это одержимый… Привезли странного пациента, который напал на персонал, а потом вообще начало твориться что-то странное… если рассказавший это главврач в своем уме. Понимаете, это не похоже ни на одержимого, ни на Порчу, я как начальник полиции немного разбираюсь в этом, а иначе давно объявил бы всеобщую экстренную эвакуацию… Пока еще колеблюсь.
Я вздохнул. Всеобщая экстренная эвакуация – по сути, сигнал «спасайся, кто может». Толпы сонных людей, выбегающих под ливень в пижамах, с детьми на руках, людские потоки, несущиеся по улицам и затаптывающие любого упавшего, автобусы и автомобили, не разбирающие дороги… Всеобщая экстренная – единственная вещь, которая страшнее войны, ее объявляют только в случае локальных Прорывов или Сопряжений, то есть тогда, когда сотни затоптанных – относительно незначительные жертвы. И сейчас я очень хорошо представляю себе состояние начальника полиции: объявит тревогу – будут жертвы, затоптанные или умершие от стужи, калеки… А если тревога окажется ложной? С другой стороны, если не объявить ее, а в город вырвется сонм тварей – опять же, кошмарные жертвы. И отвечать в любом из вариантов – бедолаге начальнику.
– Вас понял. Выдвигаюсь незамедлительно. Как город называется?
– Радополь.
– Больница одна?
– Одна.
– Ждите.
Я положил трубку, взялся за телефон внутренней связи и включил сирену и громкоговорители.
– Внимание, говорит Терновский. Это боевая тревога. Идут только добровольцы. Пятиминутная готовность, сбор в арсенале.
Эх, что за безумные деньки пошли…
Я оделся и принялся облачаться в свой «музейный» доспех, когда ко мне без стука ворвалась Скарлетт.
– Александер, что происходит?!
– Едем в Радополь. Что там происходит – пока непонятно, но начальник полиции подумывает объявить всеобщую экстренную.
Я водрузил на голову шлем и открыл оружейный шкафчик с моими «кишкодером» и «потрошителем».
– Это согласовано с министром?
– Напоминаю, что не являюсь его подчиненным, это раз. Мы идем туда как добровольцы, это два. Нет времени согласовывать.
Я повесил «кишкодер»
Здесь я застал не только поспешно надевающих снаряжение курсантов, но и инструкторов, а также шефа охранки Рудольфа и пару человек из его команды.
– Господа, а вы что, тоже с нами? – спросил я.
– Будет совсем несолидно, если неопытные курсанты поедут, а мы нет, – ухмыльнулся Басиль Полоцки. – К тому же, нам как людям военным «год за три» считается, минимальный период – месяц, если дойдет до стрельбы – это всем нам плюс три месяца выслуги.
– И зарплаты, – сказал Рудольф. – Эх, мне бы сюда мой огнемет…
Я устроил быструю перекличку и выяснил, что добровольцами пошли все пятьдесят курсантов. Нам явно понадобится второй автобус.
– Сэр, вводная есть? – спросил Аристарх, проверяя крепление патронных коробов к разгрузке.
– Предположительно противник малочисленный и не является ни одержимым, ни Порчей. Вот все, что я знаю, посему вооружение стандартное универсальное, доспех максимальной защиты. Сориентируемся на месте.
Из арсенала мы пошли к автобусам и обнаружили, что доктор Толоконникова и несколько человек медперсонала тоже собрались ехать с нами.
– Доктор, а вы на войне хоть разок-то были? – спросил я.
Она вздохнула:
– К сожалению, да…
Водителей мне предоставил Арнстрем, в первый автобус загрузился я с курсантами, во второй – медики и инструкторы. Если дело именно в чернокнижнике, как я опасаюсь – инструкторы будут слабым звеном, они простые люди, а медикам понадобится хоть какая-то охрана.
В самый последний момент прибежала Скарлетт и запрыгнула следом за мной.
– Что сказал министр?
– Да ничего особенного. Он уже знает о происшествии, окружающие гарнизоны подняты в боевую готовность, силы быстрого реагирования выдвигаются, но им понадобится время. Радополь стоит на отшибе, вокруг много пахотной земли да деревни, плотность населения невелика, воинский контингент в нашем районе минимальный… да и тот отбыл на учения. Две танковые бригады готовы развернуться и взять город в кольцо, но они далеко. Часа два-три до прибытия первых войск, на то, чтобы окружить город, уйдет часов шесть-семь.
Несмотря на ливень, добрались мы до Радополя без приключений минут за двадцать, водителям я скомандовал не стесняться газовать, благо шоссе отличное. Сам городок вроде в порядке. Правда, выяснилось, что водители не знают, где тут находится больница.
Я заметил свет – это оказался круглосуточный магазин – и приказал водителю остановиться.
В магазине оказалось всего четыре человека – две продавщицы и поздний покупатель с девочкой-подростком, видимо, дочерью. Увидев меня с «потрошителем» наперевес, они малость офигели, девочка вынула телефон и принялась снимать меня на встроенную камеру.
– Как проехать к городской больнице? – коротко спросил я.
Продавщица быстро объяснила, куда ехать и как найти.
– Спасибо, – поблагодарил я и пошел на выход.
– А что случилось? – спросила другая.
– Пока ничего. На всякий случай советую вернуться домой, взять самые необходимые вещи, одеть детей и приготовиться покинуть город. Просто на всякий случай.
– Будет всеобщая эвакуация? – у продавщицы задрожали губы.
– Возможно, но мы приехали, чтобы ее не было.